< Предыдущая		Следующая >

Август 1983

Написано в ответ на просьбу поделиться мыслями по поводу ненужных разговоров.

Одно из самых глубоких переживаний свободы я испытал через опыт принятия себя. Ложная личность отрицает истинную природу человека, буферируя разницу между воображаемой картиной и реальностью. Сначала она пытается этой разницы не замечать, а затем, когда мы начинаем себя узнавать, она требует изменений, которые зачастую служат лишь еще одним проявлением воображения, что нам следует быть иными, чем мы есть. Принятие себя, наоборот, освобождает от ненужных законов, возникающих вследствие наших попыток казаться не такими, какие мы есть, и позволяет наслаждаться своей сущностью и развивать ее.
Третью силу для такого принятия можно найти, изучая жизнь сознательных людей. В большинстве случаев эти люди, или, по крайней мере, их машины имели слабости, которые, как мы склонны воображать, несовместимы с сознательностью. Одни, как нам известно, выражали гнев или другие формы негативности, другие прямо или косвенно принимали участие в убийствах невинных людей, вели сомнительную сексуальную жизнь или занимались сомнительным бизнесом. Тем не менее, эти механические слабости сдерживались, и суммарный результат жизни этих людей оказывался настолько положительным, что слабости быстро забывались.
Прилагая сказанное к себе, мы видим, что у нас едва ли найдутся механические слабости, которые были бы хуже, чем недостатки известных сознательных людей. Следовательно, наши слабости не являются непреодолимыми препятствиями к пробуждению. Нас останавливает лишь наше отождествление с ними: либо с самими проявлениями и окружающими их буферами, либо с усилием от них избавиться. Правильный подход лежит между этими двумя форматорными реакциями и, как видно на примере жизни сознательных людей, заключается в принятии и сдерживании.
Принятие приходит, когда человек начинает без оправданий, осуждения, негативности или других буферов видеть то, что он делает в реальности (а не свое воображение по этому поводу). В то же время необходимо начать отделять ощущение самого себя от своей машины, поскольку мы не можем беспристрастно наблюдать свою машину, пока принимаем ее действия, плохие или хорошие, за проявления самих себя. И наконец, принятие также включает принятие ответственности за свои действия, как механические, так и намеренные, поскольку без этого оно приведет к потаканию, а не к самоконтролю.
В качестве простого примера давайте рассмотрим вопрос о ненужных разговорах. Человек начинает с принятия того, что некоторые машины — разговорчивые, тогда как другие — молчаливые. Это прекрасно, и в любом случае, изменить это — не в наших силах. Для разговорчивых машин быть молчаливыми (за исключением экспериментов по самонаблюдению) означает отрицать сущность. Такой разговор механичен, подобно дыханию, еде и потоку многих «я». Прежде всего, его следует наблюдать, и это, в свою очередь, позволяет увидеть ситуации, когда ненужный разговор вреден для работы. Таким образом, человек учится распознавать, когда его машина начинает сплетничать, жаловаться, раздражать других и так далее. Затем он сможет направить этот разговор (или монолог, как это иногда бывает) в другое русло. При некотором терпении машину можно запрограммировать так, чтобы она все больше и больше разговоров связывала с Системой, — тогда разговорчивость будет помогать возвращаться к Работе вместо того, чтобы от нее уводить.
В итоге такая работа направлена на то, чтобы становиться сознательным по отношению к своим функциям, а через это и к великолепию Луча Творения. По мере того, как мы учимся разделять эти два аспекта нашего бытия, мы обнаруживаем, что функции не так важны, как они воображают, и что, прожив с их недостатками много лет во сне, мы можем продолжать жить с ними сознательно.