Саади. ПОЭЗИЯ  

Саади. ПОЭЗИЯ

E-mail Печать PDF

* * *


Должен юноша скитаться, чтобы в бурях он возрос,
Суфий душу не откроет, не упившись кровью лоз.

Строгий старец – на молитве, ринд – в квартале кабаков.
Так задумал их Всевышний, одинаков будет спрос.

Если завтра все созданья притекут на Божий суд,
Буду ждать я снисхожденья в сонме льющих реки слез.

Соловей, ты зарыдаешь, и с тобой восплачу я,
Ибо ты влюбился в розу, я же – в ту, что краше роз.

Простодушно изумится кипарису над ручьем
Не видавший кипариса, что украсил кровли скос.

Ты еще того дождешься, чтоб на улице ее
Незаметно, в день обычный, в жертву я себя принес.

Как душа – в постылом теле, в сердце раненом – любовь,
Брань из этих уст – мне в радость... Кто же так сладкоголос!

Если знать меня не хочешь, я в отчаянье взмолюсь,
Чтоб тебе мое посланье бурных вздохов смерч донес.

Непроглядна ночь влюбленных, и надежда им нужна,
Что прольется луч рассвета, что иссякнет ярость гроз.

Саади, ну кто же ищет перлы в глубине морской?!
В пасть чудовища ты вступишь, коль захочешь их всерьез.


***


Благословенна и светла пора влюбленных, миг весны,
Когда благоухает сад и песни соловья слышны.

Когда влюбленные сидят лицом к лицу, глаза в глаза,
И гул завистников умолк средь глубочайшей тишины.

Вот, как фисташка в скорлупе, – два тела под одной каба!
Ты видишь: воротом одним две головы окружены!

О, как наказаны враги! Для них довольно и того,
Что им влюбленные – вдвоем, неразлученные – видны.

Ты долю времени, как все, от жизни получил мирской,
Так обездоленным не будь, мудрец, в потоке быстрины!

Когда постиг, что из тебя не выйдет пастыря вовек,
Ты отпусти овец к волкам, не будет за тобой вины.

Веселых риндов полюбив, им никогда не изменю,
Мне эти пьяницы милей, чем проповедники-лгуны.

И все, кто близок и далек, пусть что угодно говорят,
Я их злословие презрел, и осужденья мне смешны.

Прелестниц сладкие уста умеют скрытно похищать
Всю стойкость, что была вчера надежней каменной стены.

Пришел я на желанный пир, средь благородной черни сел.
Вот изреченья мудрых смысл: здесь книгочеи не нужны.

Кто от болезни Саади найдет лекарство на земле?
Ведь знаменитые врачи от этих поисков больны!


Перевод М.Синельникова




Сладкий сон под утро расставанья
Держит путника, в дорогу не пускает.
Кто ни явится, свое затеет строить зданье,
А потом уйдет, другому место оставляя.

Тот уже свои пустые строит планы,
Те, что так и не удастся завершить.
Не бери себе друзей непостоянных.
Что с предателями дружбу заводить?!
Все уйдут. Уйдут хорошие, плохие.
Выиграл, кто жить достойно смог.
Здесь припас готовь в дорогу. До могилы.
После некому нести. Готовься впрок.

Жизнь – как снег, а солнце жарко припекает,
Чуть осталось. Путник все никак не соберется.
Кто с пустыми на базар пошел руками,
Тот, боюсь, не с полным поясом вернется.

Кто незрелым съесть готов все, что посадит,
В жатву колос не найдет, как ни старайся.
Сердцем всем сумей принять совет Саади:
Вот он – Путь; так будь мужчиной, отправляйся!


Перевод И. Бугаева




Гробница Саади

Дыхание жизни уносится с каждой минутой,
Как я полагаю, уже остается немного.
О, ты, чьи полвека во сне протекли беспробудном,
Ты что же, за эту неделю все сделать собрался?
Позор, коль уходишь, работы не выполнив трудной.
Уже барабаны гремят, подгоняют в дорогу,
А груз твой на месте лежать без движенья остался.




Из тучи капля долу устремилась
И, в волны падая, смутилась:
«Как я мала, а здесь простор такой…
Ничто я перед бездною морской!»
Она себя презрела, умалила
Но раковина каплю приютила;
И перл, родившийся из капли той,
Царя венец украсил золотой.
Себя ничтожной капля та считала
И красотой и славой заблистала.
Смиренье – путь высоких мудрецов,
Так гнется ветвь под тяжестью плодов.


 


Встань, подойдем! Если ноша тебя утомила –
Пособит тебе наша надежная сила.
Не сидится на месте и нам без тебя,
Наше сердце в себе твою волю вместило.
Но теперь сам с собой в поединок вступай!-
Наше войско давно уж оружье сложило.
Ведь судилище верных досель никому
Опьянение в грех и вину не вменило.
Идол мира мне преданности не явил,-
И раскаянье душу мою посетило.
Саади, кипариса верхушки достичь –
Ты ведь знал-самой длинной руки не хватило!




* * *


О роднике спроси того, кто знал пустыни желтый ад,
А ты что знаешь о воде, когда перед тобой Евфрат?

О яр, моя сахибджамал! Красавица моя, о яр!
Когда ты здесь – я как роса, а нет тебя –
я словно яд…
Омиде ман, омиде ман – надежды, чаянья мои!
Хоть мы с тобой разлучены, но наших душ 
не разлучат.

Ман на дидам, не видел я, на шоиндам, не слышал я,
Чтобы затмили где-нибудь твоих очей горящий взгляд.

Глухая ночь моих надежд вдруг освещается тобой,
Ба субхе руе то башад, как будто блещет звездопад…

Каманде ман – страшусь тебя. Калиде ман
зову тебя.
Ты – мой капкан и ключ к нему, ты – мой восход
и мой закат.

О, сколько раз, моя краса, о яр, моя сахибджамал,
Испепелишь и вдруг опять переселишь
в свой райский сад!
Я обоняю запах роз – курбане зольфе то башам!
Мою любовь и жизнь мою я, дорогая, ставлю в ряд.

Бывало, мир я мог воспеть, омиде ман, омиде ман!
Но вот уж год – утратил гуд моих касыд певучий лад.

Зе чашме дустам фетадам – с глазами друга
разлучась, –
На произвол души врага я пал, бессилием объят.

Авах! Газели Саади не тронут сердца твоего…
Но если птицам их спою – от боли гнезда завопят!




Бустан


О справедливости, мудрости и рассудительности

Ануширван, когда он умирал,
Призвал Хормуза и ему сказал:

«Покинь чертоги мира и покоя,
Взгляни, мой сын, на бедствие людское!

Как можешь ты довольным быть судьбой,
Несчастных сонмы видя пред собой?

Мобеды оправданья не отыщут,
Что спит пастух, а волки в стаде рыщут.

Иди пекись о нищих, бедняках,
Заботься о народе, мудрый шах!

Царь — дерево, а подданные — корни.
Чем крепче корни, тем ветвям просторней.

Не утесняй ни в чём народ простой.
Народ обидев, вырвешь корень свой.

Путём добра и правды, в божьем страхе
Иди всегда, дабы не пасть во прахе.

Любовь к добру и страх пред миром зла
С рождения природа нам дала.

Когда сияньем правды царь украшен,
То подданным и Ахриман не страшен.

Кто бедствующих милостью дарит,
Тот волю милосердного творит.

Царя, что людям зла не причиняет,
Творец земли и неба охраняет.

Но там, где нрав царя добра лишён,
Народ в ярме, немотствует закон.

Не медли там, иди своей дорогой,
О праведник, покорный воле бога!

Ты, верный, не ищи добра в стране,
Где люди заживо горят в огне.

Беги надменных и себялюбивых,
Забывших судию, владык спесивых.

В ад, а не в рай пойдёт правитель тот,
Что подданных терзает и гнетёт.

Позор, крушенье мира и оплота —
Последствия насилия и гнёта.

Ты, шах, людей безвинно не казни!
Опора царства твоего они.

О батраках заботься, о крестьянах!
Как жить им в скорби, нищете и ранах?

Позор, коль ты обиду причинил
Тому, кто целый век тебя кормил».

И Шируйэ сказал Хосров, прощаясь,
Навек душой от мира отрекаясь:

«Пусть мысль великая в твой дух войдёт.
Смотри и слушай, как живёт народ.

Пусть в государстве правда воцарится, —
Иль от тебя народ твой отвратится.

Прочь от тирана люди побегут,
Дурную славу всюду разнесут.

Жестокий властелин, что жизни губит,
Неотвратимо корень свой подрубит.

Ушедшего от тысячи смертей
Настигнут слёзы женщин и детей.

В ночи, в слезах, свечу зажжёт вдовица —
И запылает славная столица.

Да, только тот, который справедлив,
Лишь тот владыка истинно счастлив.

И весь народ его благословляет,
Когда он в славе путь свой завершает.

И добрые и злые — все умрут,
Так лучше пусть добром нас помянут».


Пер. В.Державина


Еще из Бустана:

Дервиш, придя в суфийскую обитель,

Поведал : «Жил в Йемене повелитель .

Он счастья мяч перед собою гнал,

Он равных в щедрости себе не знал .

Весенней тучей над землей вставал он,

На бедных дождь дирхемов изливал он .

Но он к Хатаму не приязнен был 

С насмешкой о Хатаме говорил :

«Кто он такой? Мне он до кучней тени !..

Нет у него ни царства, ни владений !»

Вот царь Йемена небывалый пир,

Как говорят, на весь устроил мир .

Вдруг раздалось Хатаму славословье,

Все гости стали пить его здоровье .

И зависть омрачила дух царя,

Раба он кликнул, злобою горя :

«Иди найди и обезглавь Хатама !

Со мною в славе спорит он упрямо».

В степь, где Хатам в ту пору кочевал,

Подосланный убийца поскакал .

И некий муж, как бы посланник бога,

Раба – посланца повстречал дорогой .

Сладкоречив тот муж, приветлив был,

Гонца к себе в шатер он пригласил .

Его в степи безлюдно обласкал он,

Вниманием его очаровал он .

А утром молвил : «Добрый гость, прости,

Но все ж у нас останься, погости !»

А тот в ответ : «Промедлить ни мгновение

Нельзя!.. Дано мне шахом поручение !»

Сказал хозяин : «Тайну мне открой .

Я помогу тебе, пойду с тобой !»

«О, благородный муж ! – гонец ответил . -

Ты доблестен, и тверд, и духом светел,

Ты тайну нашу сохранишь. Так знай,

Хатама я еще в становье Тай .

Хоть муж Хатам прославлен во вселенной,

Убить его велел мне шах Йемена .

О, добрый друг! Мне милость окажи,

Дорогу мне к Хатаму укажи ! »

Хозяин рассмеялся : «Меч свой смело

Бери, руби мне голову от тела .

Ведь я – Хатам. Пусть я хозяин твой,

Я поступлюсь для гостя головой !»

Когда Хатам склонился добровольно

Под меч, посланец издал крик невольно .

Не в силах от стыда поднять зениц,

Перед Хатамом он простерся ниц 

И, руки на груди сложа покорно,

Сказал : «Когда бы умысел позорный

Исполнил я и вред тебе нанес,

Не человек я был бы, гнусный пес !»

И встал он, и, поцеловав Хатама,

Через пески в Йемен пустился прямо .

Султан Йемена меж бровей его 

Прочел, что тот не сделал ничего .

«Где голова? – спросил . – Какие вести

Ты привез мне? Скажи во имя чести!

Быть может, в поединок ты вступил

И у тебя в бою не стало сил?».

Посланец пал на землю пред владыкой

И так ответил : «О, султан великий !

Хатама видел я. Среди людей

Он всех великодушней и мудрей .

В нм доблесть, мужество и благородство,

Ему дано над всеми превосходство .

Груз милостей его сломил,

Великодушьем он меня сразил !»

Все рассказал гонец. Ему внимая,

Йеменский царь восславил племя Тая.

И щедро наградил султан посла ...

Хатаму щедрость свойственна была,

Как солнцу – свет, цветам – благоуханье .

Хатаму славу принесли деяния .


(Перевод В. Державина)


* * *


Газель


Я влюблен в эти звуки, в этот сердце мне ранящий стон .


Я беспечен ; и день мой проплывает неясно, как сон .


Ночи... Ночи бессонные в ожиданье моей светлоокой,


Но тускнеет пред нею свет, которым весь мир озарен .


Если вновь приведется мне лицо ее нежное видеть -


Сам себя я счастливым буду звать до скончания времен .


Я – не муж, если скрою свою грудь от камней порицанья,


Муж душой своей твердой, как щитом, от копья огражден.


Не изведав несчастий, не достигнешь заветного счастья,


Кто дождался Новруза, стужу зимнюю вытерпел он .


Хоть жнецы были мудры, но Лейли они тайны не знали .


Лишь Меджнум ее ведал, кем был весь урожай их спален .


Сон влюбленных, что верой богатствами мира играет,


Жатвы не собирает, а несметным добром наделен .


Ты другого арканом уловляй! Мы же – верные слуги,


Ведь не нужно стреножить скакуна, что давно приручен .


День вчерашний умчался, ну, а завтра пока не настало .


Саади, лишь сегодня ты и волен в себе, и силен.


(Перевод В. Державина)


***


Не нужна нерадивому древняя книга познанья,
Одержимый не может вести по пути послушанья.


Пусть ты воду с огнем – заклинания силой сольешь,
Но любовь и терпенье – немыслимое сочетанье.


Польза глаз только в том, чтобы видеть возлюбленной лик.
Жалок зрячий слепец, что не видит кумира сиянье.


Что влюбленному хохот врагов и упреки друзей?
Он тоскует о дальней подруге, он жаждет свиданья.


Мил мне светлый весенний пушок этих юных ланит,
Но не так, как онагру весенней травы колыханье.


В некий день ты пришла и разграбила сердце мое,
Потерял я терпенье, тоска мне стесняет дыханье.


Наблюдай всей душою кумира приход и уход.
Как движенье планет, как луны молодой нарастанье.


Не уйдет, коль прогонишь, – уйдя, возвратится она.
В этом вечном кругу непостижном – ее обитанье.


Не прибавишь ни слова ты в книге печали моей.
Суть одна в ней: твоя красота и мое пониманье.


Саади! О, как долго не бьет в эту ночь барабан!
Иль навек эта ночь? Или это – любви испытанье?


* * *


Из «Гулистана»


Все племя Адамово – тело одно,
Из праха единого сотворено.


Коль тела одна только ранена часть,
То телу всему в трепетание впасть.


Над горем людским ты не плакал вовек, –
Так скажут ли люди, что ты человек?


* * *


В безводной пустыне и жемчуг с ракушкой
Кажутся ценностью равной, единой.


Не все ли равно им, дороги не знающим,
Кисет у них с золотом или же с глиной?


перевод К. Липскерова


* * *


Кыта


Если в рай после смерти меня поведут без тебя, –
Я закрою глаза, чтобы светлого рая не видеть.
Ведь в раю без тебя мне придется сгорать, как в аду,
Нет, Аллах не захочет меня так жестоко обидеть!


* * *


Тысячекратно идолопоклонник лобзает изваянье бога.
Его кумир гранитный безответен – ни блага от него, ни зла.
А ты не изваяние из камня. Но тверже, холодней, чем камень.
Ведь целовать тебя тысячекратно ты мне позволить бы могла.


перевод В. Державина

 




Популярное