Часть VI. Сущность и Личность

Январь 1985

Настоящий очерк написан в ответ на высказывания студента о “появлении нового направления Школы”. По его мнению, отличительной чертой прежнего порядка служила “алхимия”, что выражалось, например, в ношении красивой одежды и прослушивании классической музыки, в известной мере вне зависимости от конкретных обстоятельств, в то время как новое направление характеризуется “сущностью”, что проявляется в меньшей строгости, в большей открытости, и в более индивидуальном подходе.

Появившаяся в последнем номере Форума статья “Сущность и алхимия” описывает явное противоречие между двумя областями работы, в связи с чем у меня невольно возник вопрос, а действительно ли это противоречие возникает между сущностью и алхимией. В конце концов, алхимия — это часть сущности. Человек рождается с определенной алхимией, и затем она, подобно другим характеристикам сущности, развивается в большей или меньшей степени, в зависимости от природы той личности, которая образуется вокруг сущности. И если такой рост происходит под законом случая, среди негативности жизни, то не удивительно, что личность с самого начала становится щитом, закрывающим сущность, даже до такой степени, что лишает ее всякой пищи.
В Школе мы пытаемся заменить этот процесс на обратный путем создания правильной личности, которая снова открывает для сущности возможность роста и развития. И один из инструментов, используемых в нашей Школе с этой целью — работа над алхимией. Такая работа составляет неотъемлемую часть истинной личности, и если вести ее искренне и последовательно, она начинает оказывать влияние на сущность, облагораживать ее и воспитывать, чтобы сущность могла лучше соответствовать высшим центрам и тем самым способствовать их появлению. Разумеется, приучение к дисциплине или, как говорит Учитель, воспитание сущности не обходится без трения, но считать проявления сущности в каком-либо смысле противоположными алхимии — означает отбросить один из главных инструментов, данных нам для развития сущности. И не нужно забывать, что цель работы не в том, чтобы просто быть в сущности, а в том, чтобы превратить ее в подходящий сосуд для души.
Но если упомянутая статья не о противоречии между сущностью и алхимией, то тогда о чем же она? После некоторого размышления я пришел к выводу, что в действительности она о черте «бродяги», точнее, в ней выражаются отношения бродяги и к сущности, и к алхимии, и эти отношения служат источником кажущегося противоречия. Бродяга рассматривает алхимию как налагаемую извне дисциплину, т.е. как нечто ограничивающее непосредственность и свободу, которые ассоциируются у него с сущностью. Он удовлетворен попытками быть тем, кем является, и не ценит возможности, предоставляемой работой над алхимией — стать чем-то бóльшим.
Это, и в самом деле, хорошее определение черты бродяги: она не знает как ценить. Чаще всего это означает, что человек с главной чертой бродяги не имеет ценностей, и потому рассматривает все как одинаковое, но это также может означать, что хотя некоторая часть машины — например, интеллектуальный центр или эмоциональный король — действительно обладают ценностями, человек не способен практически соотносить их с моментом. Например, студент, имеющий глубокую и искреннюю эмоциональную оценку чудесной природы Школы и Аполло¹, как-то раз привел на мероприятие в Таун Холл² своих друзей, не имеющих отношения к Школе, причем одетых в джинсовые костюмы.³ И хотя некоторые части его существа понимали разницу между Школой и обычной жизнью⁴, в тот момент он считал посещение Таун Холла равнозначным походу в кино с друзьями в Морисвилле.⁵ Это не значит, что у него нет оценки, но его оценка не вызывает в нем тех реакций, какие бы она вызывала у человека, не имеющего черты бродяги.
Поскольку в моменте черта бродяги создает меньше внутренних ориентиров по сравнению с другими чертами, то человек с такой чертой предрасположен либо выбирать путь наименьшего сопротивления (что может, как в приведенном примере, вести к действиям, которые не соответствуют его заявляемым целям), либо следовать какому-то простому форматорному определению того, что правильно. В статье “Сущность и алхимия” имеется хороший пример последнего, выраженный в форматорном подходе автора к ношению белых парадных рубашек с отложными манжетами, которые, по его мнению, означают более высокую алхимию. Однако, человек с золотой алхимией, не имеющий черту бродяги, механически бы осознавал различия в уровнях утонченности и придавал бы этому большое значение. Вероятно, он бы попытался подобрать красивый экземпляр подходящей рубашки для каждого случая, сохраняя особую рубашку для особых событий. Его гардероб мог бы состоять из рубашек нескольких видов — красивые выходные рубашки, рубашки для повседневного использования, спортивные рубашки, рабочие рубашки — и если бы спортивная или ежедневная рубашка приобрела слегка поношенный вид, он бы чувствовал необходимость от нее отказаться или переместить ее в разряд рабочих. Выбирая рубашку, даже если это рабочая рубашка, он был бы более чувствителен к цвету, к тому, как она смотрится, как гармонирует с другой одеждой, как сочетается узор на швах.
С понижением уровня алхимии, значение, придаваемое внешнему виду, падает, и возрастает оценка полезности. Человек с серебряной алхимией будет меньше заботиться о том, как рубашка выглядит, и больше о том, как она сшита, как долго она прослужит, насколько она подходит для своей цели. В случае медной и свинцовой алхимии подход становится еще более функциональным. Например, различия в материале становятся не существенными, за исключением вопроса об удобстве, а также о возможности реже и менее тщательно гладить. В то время как для человека с золотой алхимией пометка “не мнущееся” будет означать лишь “легче гладить”, человек с медной алхимией может посчитать не мнущееся весьма подходящим, а человек со свинцовой алхимией чаще всего вообще не отреагирует на разницу. Тем не менее, хороший домохозяин со свинцовой алхимией может осознавать, что красивая выходная рубашка имеет ценность. Однако, не имея возможности вполне понять, в чем собственно эта ценность заключается, он скорее всего предпочтет ее не иметь.
Итак, алхимия определяет, на что люди обращают внимание или, выражая это несколько иначе, на что они считают важным обращать внимание. Не то, чтобы человек с медной или свинцовой алхимией не ценил свой внешний вид подобно человеку с золотой алхимией, просто первый из них буквально не видит того, что видит второй.
А вот поступает ли человек в соответствии с тем, что он видит, или иными словами, ценит ли он это — вопрос совершенно иной, и именно здесь проявляется черта бродяги. Если человека с золотой алхимией и чертой бродяги попросить, он сможет увидеть и купить прекрасную рубашку, но вероятно, он не сумеет ее ценить, т.е. не будет знать, как о ней заботиться и в каких обстоятельствах надевать. Не то, чтобы он не видел, что рубашка слегка запачкалась, что она не выглажена так, как могла бы быть, или что она не совсем подходит для конкретного случая, скорее дело в том, что когда нужно надевать рубашку, ему все это кажется неважным. Проще надеть свою лучшую рубашку и называть это алхимией.
Именно такое, упрощенное и форматорное представление об алхимии как о прекрасных вещах, кажется противоречащим содержанию семьи или владению собственным домом. Это не золотая алхимия, а лунатизм — покупать изысканную белую мебель в дом с маленькими детьми (или в Дом обучения⁶, если на то пошло), но все же можно попытаться выбрать мебель лучшего качества, дизайна и внешнего вида в пределах доступных возможностей и затем совершать усилия, чтобы поддерживать ее в чистоте и хорошем состоянии.
Это, конечно, требует усилия, и в особенности — усилия быть в настоящем. Для студентов Содружества алхимия имеет наибольшее значение именно как инструмент для пребывания в настоящем и привнесения утонченности в момент⁷, и лишь в меньшей степени — как инструмент понимания человеческой механики или как инструмент облагораживания себя с целью более частого пробуждения высших центров. Но чтобы этим инструментом воспользоваться, необходимо ценить то, чего можно достичь, совершенствуя момент, и уметь применять эту оценку, осуществляя выбор в моменте. Это вовсе не проявление сущности, а проявление черты бродяги, когда человек не умеет использовать оценку, — к примеру, просто спросить инстинктивный центр, что важно в холодный и сырой день. И путая эти понятия, мы значительно ограничиваем возможности развития сущности, а значит, и пробуждения в целом.

¹ Аполло — см. словарь в конце книги.
² Таун Холл — зал, где проводятся мероприятия «Содружества».
³ В «Содружестве» есть упражнение не приходить на подобные мероприятия в джинсах.
⁴ В данном контексте “обычная жизнь” означает все, что не связано напрямую со Школой.
⁵ Морисвилл — город в Калифорнии недалеко от Аполло.
⁶ Дом обучения — дом (или квартира), где проводятся встречи студентов Содружества, и обычно живут несколько человек с целью помогать друг другу в работе над собой.
⁷ Английское выражение “refining the moment” может переводиться как: совершенствование момента, облагораживание момента, привнесение утонченности в момент