Он взял меня под свое покровительство

Я был мертв. Я ожил.
Я был плачем, но стал улыбкой.
Пришла Любовь и превратила меня
В вечное блаженство.

Вот как это случилось:

Он сказал мне: «Ты не из этого дома.
Ты недостаточно безумен».

Я стал буйнопомешанным
И сковал себя цепями.

Он сказал: «Ты – не пьян. Убирайся.
Ты – не из этой земли».
Я пошел и надрался в стельку
И наполнил свою жизнь музыкой и танцами.

Он сказал мне: «Ты не уничтожил себя,
Так что музыка и танец тебя не касаются».
Я вышел из себя прямо перед ним
И пал на землю.

Он сказал мне: «Ты – благоразумный, ученый человек,
Исполненный размышлений и мнений.
Я стал глупеньким дурачком
И отрезал себя от людей.

Он сказал мне: «Ты – свеча,
Ты – свет для этих людей».
Я отдал им все.
Я стал дымом и распространился вокруг.

Он сказал мне: «Ты – шейх, ты- глава,
Тот, кто идет впереди, проводник».
Я сказал ему, что я не шейх и не проводник.
Я следую твоему уставу.

Он ответил: «У тебя есть руки и крылья.
Я не дал тебе ничего».
Я сказал ему, что хочу его крылья,
Чтобы отрезать свои.

Его сияние тогда заговорило со мною и сказало:
«Не сдавайся теперь. Ты почти достиг.
Скоро я окажу тебе благоволение, которого ты ищешь
И приду к тебе».

Итак, он сказал мне: «О, моя старинная любовь,
Никогда не уходи из-под моей руки.
И я ответил: «Да», и остался под его покровительством.


Распахнись настежь

Ты – сущность солнца.
Я – всего лишь тень от ивы.
Когда ты изливаешь свет мне на голову,
Я уменьшаюсь, таю и исчезаю.

Мое сердце нашло искру жизни,
А потом распахнулось настежь.
Мое сердце нашло твой атлас
И отбросило эту изношенную, залатанную одежду.

Воплощенная душа
Говорила о проблесках и ведениях
В ранней заре.

Я был лишь рабом, который стал землевладельцем,
А затем превратился в султана, у которого есть все.


Я не раскаюсь в Его Любви

На этом лугу появился олень.
Его глаза повсюду зажгли пламя.
Все, верхом или пешком,
Погнались за ним, чтобы поймать.

Они набрасывались раз или два,
Но олень исчез прямо у них на глазах.
Он исчез так быстро,
Что не оставил по себе даже запаха.

Они уж было повернули назад,
Но олень появился вновь.
Они удивились.

Они накинулись на оленя снова.
Олень умчался столь быстро,
Что даже ветер не смог коснуться его.

Его появления и исчезновения
Так сильно взволновали людей,
Что всех их обуяло желание поймать оленя.
Но люди были пойманы разделенностью,
Попались в ловушку одиночества.

Один из них ринулся вперед,
Но схватил по ошибке за ухо кролика.
Другой побежал за горной козой
К Багдаду.

Толпа поделилась на две части.
Одни все еще надеялись
Увидеть оленя.
Другие просто хотели освободиться
От этих волнений.

Олень явился тем, кто жаждал
Увидеть его,
Когда они вышли за пределы себя.

Лучших из них
Олень своими хмельными глазами
Обучил стихам
Из Корана.

Они начали изучать образ действий
Оленя
И стали поступать в соответствии с ним.

По милости своей
Он явил им свою красоту.
Он не только указал верное направление,
Он еще сделал так, что стали больше уважать себя.

Через день
Олень этот являлся
В различных странных одеждах.

Его странный вид
Потрясал и пугал этих людей.
Поистине, люди не обладают
Большой терпимостью или храбростью.

Даже земля и небо пугают людей,
Если люди видят в них признаки Творца.

Кто этот олень?
Он – символ Шамседдина:
Он – мой спаситель, он – мой господин.
Он – тот, кто пришел мне на помощь
Еще до того, как я попросил о помощи.

Я никогда не раскаюсь в его любви,
Даже если тысячи набожных присоветуют мне поступить так.

Он – суть видения,
Он - убежище мудрости.
Он – тот,
Кто позволяет глазу души четко видеть.

Помни, все время, пока ты здесь, с нами,
Не дозволяется
Поминать кого-либо еще.

Из земель Тебриза
Так много султанов.
Но не рождался еще никто,
Подобный ему.


Как бы мне обмануть его?

Ум говорит:
«Я обману его словами».
Любовь говорит:
«Потише.
Я обхитрю его с помощью сердца и души».

Душа говорит сердцу:
«Ступай прочь. Не смеши меня.
Все уже принадлежит ему.
Как же я могу чем-либо обхитрить его»?

«Он не тот,
Кто погружается в мысли,
Надеясь забыть себя,
Чтобы я могла отвлечь его
Большими кубками и вином».

Стреле его взгляда
Не нужен мой лук,
Чтобы поразить цель.

Он – как дом, который
Поражает ангелов своими украшениями.
Где найти мне украшения лучше,
Чтобы изумить его?

Ему не нужны лошади?
Он летает без крыльев.
Он ест и пьет божественный свет.
Как мне откупиться от него кусочком хлеба?

Он – вселенский торговец,
Но ничего не продает и не покупает.
Как же мне надуть его в прибылях и убытках?

Ничего не утаить от него в тайне.
Как могу я притвориться больным,
Стеная : «Охххх, оххххх»?

Я мог бы обмотать голову
Бинтами, вымоченными в уксусе.
Я мог бы воскликнуть: «Умираю».
Я не получил бы его внимания или жалости.

Он знает обо мне все,
До последней мелочи.
Чего он не знает,
На чем я мог бы его обмануть?

Он не ищет славы
Или поэтов, его воспевающих,
А то я мог бы обмануть его
Строфами, газелями* и стихами.

Шамс из Тебриза – его избранник, его возлюбленный.
Может, этим мне удастся повлиять на него.


* Газель – стихотворение, составленное из нескольких двустиший.


Вода

Раз ты хранитель нашей души,
Брось нашу душу,
Словно Моисееву колыбель, в воду.

Брось, чтобы ни фараон, ни злые люди
Не нашли бы ее.

Прекрасная колыбель Моисея поплывет,
Покачиваясь на воде, свободная
От любого страха или отчаяния.

Если он не доберется до воды,
То фараон узнает его.

Ты – хозяин этой воды,
И вокруг тебя все время вода.
Ты – источник воды.
Ярко сияющая, сильная и мощная,
Вода у тебя берет свою красу и текучесть.

Моисея держали дома
В страхе за его жизнь.
Но именно в воде он обрел спасение.

Все живо благодаря воде.
Вода – возбуждающий аппетит напиток,
Который капает с неба.


Останься со мною

Не уходи домой.
Останься со мною этой ночью.
Мало помалу, медленно, но верно,
Мое дыхание доведет тебя
До безумия.
Ты будешь освобожден от ума.
А потом внезапно обезумеешь.

Ты следуешь своему капризу,
Приходишь ко мне
И решаешь уйти?
Какой позор.
Какая низость.
Неужто твои узы так слабы?

Еще хуже,
Если золото пришло искать тебя–
Это было бы огромной ошибкой.
Ты не заслуживаешь никакого золота,
Даже крупицы размером с ячменное зерно.

Не убегай из-за страха смерти.
Беги, чтобы попасть куда-нибудь.
О, душа моя, беги, чтобы добраться до святого места,
А не оттого, что боишься бедуина.

Оставайся со мною каждой ночью до рассвета.
Однажды вечером ты увидишь восходящую луну,
Которая освободит тебя от твоего путешествия
И от плохой компании, в которую ты попал.

Любой может увидеть лик луны с расстояния.
Везет же тому, кто берет луну в заложники.

Как и солнце, луна тоже
Вначале грозит тебе.
Она обнажает свой меч:
«Если не уберешься отсюда прочь,
Я отрублю тебе голову»!

Но увидев, что ты остаешься,
Она меняет свой напев:
«Ты – храбр и красив.
Ты заслуживаешь меня», - говорит она.

Мы должны встретиться.
Нет больше ни тебя, ни меня,
Мы двое становимся одним.
Когда мы станем одним,
Глаз, в котором двоиться,
Ослепнет.


Разговор с Богом

До того, как я попал в эту темницу мира,
Я все время был с тобою.
Как бы хотел я никогда не попадать
В эту земную ловушку.

Я повторял тебе снова и снова:
«Тут я совершенно счастлив.
Я не хочу никуда уходить.
Нисхождение с этой высоты на землю –
Слишком трудное путешествие».

Ты отослал меня прочь:
«Ступай. Не бойся.
С тобой ничего не случиться.
Я всегда буду с тобой.

Ты убеждал меня, говоря:
«Если пойдешь, то испытаешь нечто новое.
Ты продвинешься на своем пути.
Ты будешь гораздо более зрелым,
Когда вернешься домой».

Я ответил: «О, Средоточие Знания,
Что хорошего во всем этом учении и сведениях
Без тебя?

Кто покинул бы тебя ради знания,
Если только у него нет знания о тебе»?

Когда я пью вино из твоей руки,
Ничто в этом мире не заботит меня.
Я пьянею и становлюсь счастлив.
Выгода или убытки, плохие или хорошие
Черты людей не могли бы заботить меня меньше.

Султан прошептал несколько слов мне на ухо.
Они были подобны словам разбойников,
От них я растерялся и вышел из себя.

Это – долгий рассказ о его обманах.
Если он и вправду хочет оказать мне любезность,
Пусть эта темная ночь окончится ранним рассветом.
Величие Отсутствия

Увидев его лицо,
Я не могу смотреть на других людей.
Лишь один его краткий взгляд - и я пьянею.

Я обратил свое тело в воск,
Чтобы принять печать Соломона.
Чтобы воск размяк,
Я тру и мну его руками.

Увидав его,
Я отбросил прочь свои ложные меры.
Я стал его флейтой, я заплакал,
Когда его губы коснулись меня.

Я слепо искал его руку,
А он все время держал меня за руку.
Я вопрошал о нем людей,
Ничего о нем не знавших.

Я был так наивен.
Сердце мое было пусто.
Я вел себя как пьяный дурак,
У себя крал золото своими же руками.

Словно вор, пробирался я в свой сад
Через пролом в стене.
Я воровал розы и жасмин из своего же сада.

Хватит. Нечего указывать на мою тайну
Пальцем.
Я и так уж много выстрадал от тебя.

Он знает меня наизусть, до самых мелочей,
Знает всю мою праведность и неправоту.
Он видит все, что я делаю.
Мне не утаить от него ничего.

Он не такой султан,
Который любит славу и поэзию,
Чтобы я смог поразить его строфами
И поэмами.

Величие отсутствия гораздо выше
Райских иллюзий и обещаний.

Шамс из Тебриза – его избранный, его возлюбленный.
Может, я поражу его
С помощью Шамса, мастера этой эпохи.


Как здорово

Как здорово,
когда мы сидим на крыльце,
два тела, две формы,
но души наши – как одна душа.

Когда я с тобою в саду,
Наша радость смешивается с песнями птиц.
Звезды выходят, чтобы взглянуть на нас.
Мы в ответ являем им свои лунные лики.

Не будем же обращать внимания
На всякие суеверия, что сбивают с толку.
Присядем радостно же вместе,
И нет ни тебя, ни меня.

Когда мы смеемся,
Попугаи в небе вкушают сахар!

И что еще более поразительно:
Мы тут, в уголке,
И все же, одновременно, ты и я
В Ираке и в Хорасане.

В этих формах мы – тут, в миру.
И в тоже время
Мы – в раю.


Что за птица!

Твоя доброта
В тайне
Продолжает слать
Знаки благосклонности и предложения,
И никто этого не знает.

Затем внезапно
Лопается скорлупа яйца.
Птица смысла улетает прочь,
Что за птица!
Даже феникс ждал бы удачи
От ее тени.

О, Хусамеддин,
Ты пишешь и восхваляешь его
Назло всем нашим печалям,
Добавляя родинки
К лику счастья.

Конец веревки
Может выпасть из твоей руки,
Но не тревожся.
Руки Шамседдина оденут
Украшениями твои ноги.

Любовное послание к Шамсу

О, возлюбленный,
Наш союз длился лишь миг,
А разлуку можно исчислить годами.

В ошеломленном молчании смотрел я
Как ты нагружал своего верблюда.
Ночь пришла внезапно.
Смоляная тьма поглотила меня,
Когда я был разлучен с твоим солнцеподобным ликом.

Ты уезжал.
Пораженный, я стоял недвижно.
Все наше хорошее время
Заканчивалось.

Не будь я так растерян в тот миг,
Лицо бы мое покраснело
И из глотки бы вырвался стон.

Я бы взывал к твоей жалости.
Я бы пожертвовал тебе свою жизнь
Сотни раз,
Я уж не говорю о своих пожитках.

Я бы завыл, как пламя
В темной ночи.
Страхи судного дня
Вышли бы на свободу.

Если бы я так поступил,
Моему сердцу не пришлось бы
Испытать мучения разлуки.
Оно не оказалось бы в состоянии,
В котором даже камни бы зарыдали.

Разлука сгибает прямую стрелу спины
В лук.
Слезы становятся кровавыми,
А сердце – обнаженным и беззащитным.

О, господин мой Шамседдин,
Ради души своей,
И так чистой,
Что лунный свет,
Не рушь моей надежды.

Твои слова, жемчужины глубокого океана,
Обращают камни в рубины
И ввергают каждого в исступленный восторг.


Смерть – твоя жизнь

Разлука грозила моей жизни
И замышляла убить меня.

Время наконец открыло глаз рока,
Но увидело лишь мою пустую оболочку,
Стоящую у твоей двери.

Любовь всегда готова пролить кровь.
У любви нет ни друзей, ни детей.

Но смерть – это твоя жизнь.
Бедность и отсутствие –
Твои достаток и изобилие.


Более чем

Виночерпий, снова наполни
Эту чашу вина.
Нет друга лучше, чем ты
Ни в этом мире,
Ни в мире ином.

Делать что угодно,
Кроме как смотреть на твое лицо –
Грех против веры,
Совершенный в неведении об истине.

С той поры, как явил ты мне свой лик,
Похитив мой разум и веру,
Любое место стало виселицей
Для Мансура* души.

Душа моя помешалась,
Обезумела из-за тебя.
Сердце мое стало океаном.
Как могло оно отвернуться
И взглянуть на другого возлюбленного.

Небесный свод теряет все свое желание,
Когда он смотрит на Багдад твоего лика
И на окружающую тебя красу.

Зеркало души начинает вращаться на своей оси
В кабаке влюбленных.
В целом мире не найти таких пьяниц!

Поедешь на коне вперед
По этой дороге
И тогда увидишь и поймешь,
Что есть множество виноградников,
Множество садов, кроме тех, что тут.


*АЛЬ-ХАЛАДЖ МАНСУР ЧЕСАЛЬЩИК ШЕРСТИ - (? - 922 ) – выдающийся суфий, мистик. Известен своими эпатажными высказываниями, задевавшими экзотериков. За провозглашение в мистическом трансе (слиянии с Аллахом) фразы «Анна-ль-Хакк» (по-арабски «Я есть Истинный») был казнен по обвинению в богохульстве и ереси.


Что же мне делать?

Мой сладкогубый возлюбленный
Никогда не грубо
И все время подает мне вина.

Он раздевает меня каждое утро.
«Давай», - говорит он,
«Я – тот, кто меняет твои одежды».

Он возвращается домой внезапно
И не оставляет мне времени.
Что бы я ни делал –
Для него все мало.
Что же мне делать?

Я потрясен его чашей.
Увидев его,
тело мое обратилось в душу.

Семь слоев неба
Не вместят его.
И все же он перемещается в моей рубахе.

«Ты – в моей руке», - говорит он, -
«Я создал тебя.
Почему бы мне тебя не разбить»?

Я – твоя арфа.
Ты ударяешь своим плектром
По каждой части моего тела.
Как мне не плакать?

Короче,
Он говорит:
«Ты не можешь выкинуть меня из своего сердца».
Мое сердце мне больше не принадлежит.
Что же мне делать?


Отдай себя

Я увидал стрелу твоего взгляда.
«Как восхитительно!», - сказала моя душа.
Ты потянул, и я растянулся словно лук.

Я был никчемен,
Упрятан в землях нигде.
Твоя любовь пришла к моей гробнице и сказала мне:
«Вставай! Поднимайся»!

Я проснулся, твой голос воскресил меня.
Я остепенился и исполняю твои повеления.
Лишь заботься обо мне, о, Султан.
Прикажи подать мне вина.

Откажись от себя. Сядь напротив.
Сделай так, чтобы и я тоже от себя отказался,
Чтобы мне не видеть более
Большого или малого.

Я – пешка на шахматной доске.
Мне не нужен конь.
Ты поставил мне мат.
Прижмись щекой к моей щеке.

Подай вина, которое делает сердце
Подобным зеркалу.
Не уноси вино до субботы,
Или даже – до четверга.


Продолжаю улыбаться

Земля, опечалившись,
Благодарит небеса и звезды.
«Я сияю и искрюсь благодаря их огням
И орбитам», - говорит она.

Небо благодарит Султана
За его великолепие.
«Лишь благодаря его дару я свечусь
И могу освещать других», - говорит небо.

Святой мудрец благодарит за дар,
Который он получил.
«Я поднялся надо всеми.
Я стал сияющей звездой
Выше семи слоев небесных», - говорит мудрец.

Я был Венерой, но стал луной,
А потом – небесами для сотен лун.
Я был Иосифом, а потом стал Тем,
Кто творит Иосифов.

О луна, я прославлен
Благодаря тебе.
Взгляни на меня, потом взгляни на себя.
Твоя улыбка превратила меня в розовый сад.
Я продолжаю улыбаться.


Почему ты обманываешь меня?

Почему ты снова обманываешь меня, о, краса?
Почему ты хитришь со мною?

Я был так добр к тебе.
Я называл тебя другом.
Почему ты обманываешь меня?

Ты – как сама жизнь, само существование.
Ни то ни другое не обладают и каплей верности.
Как же ты говоришь мне: «Ты такой верный»,
А потом идешь и обманываешь меня?

Сердце мое не наполниться,
Даже если выпьет Аму-дарью.
Зачем же ты шлешь мне этот кувшинчик?

Мои глаза ослепнут
Если не будет твоего лика, подобного луне, чтобы смотреть на него.
Что делать мне с посохом,
Который должен бы вести меня?

Зачем ты обманываешь сегодня
Надеждой и страхом того,
Кого простил вчера?

Вчера ты сказал:
«Прими суд божий».
Как же ты сегодня обманываешь нас
Словами веры и предопределения?
Раз уж нет лекарства от моего недомогания,
К чему все эти панацеи?

Вкушать в одиночестве – твой всегдашний обычай.
Зачем сегодня ты приглашаешь нас к своему столу?

И раз уж ты разбил арфу радости,
Как можешь ты порадовать нас
Трехструнным инструментом?

Почему ты мошенничаешь с нами без нас?
Зачем обманываешь нас нами же?

О, прекрасный, в чьем храме моя душа
Износила пояс службы,
Зачем ты посылаешь нам
Эти тяжкие одежды?

Молчи.
Все, чего хочу я – это ты.
Зачем ты вводишь нас в заблуждение
Дарами?


Он принял меня как свою душу

Мой возлюбленный вчера ласкал меня
И позволил мне,
Тому, кто не пробовал ничего, кроме печали,
Вкусить от его души.

Он дал моему уму мудрости,
И дел серьгу мне в ухо.
Он дал свет моим глазам
И принес сладость моему языку.

Он говорил со мною:
«О, ты, исхудавший
Из-за меня,
О, ты, боящийся меня,
Знай, что я – добр.
Я никогда не продам купленного раба».

Взгляни и узри,
Как он помогает,
Как он все меняет.
Иосиф помнит
Отрезавших ради него свои руки.

Он принял меня, как свою душу.
Сомнения неприязнь оставили меня.
Он склонил свое прекрасное лицо на мое плечо.


Место, не имеющее места

Если я в единый миг оставлю все,
Тогда я достигну тебя.
О, легкосердечная краса  мира,
Дай мне эту тяжкую чашу.

Дай ее,
И тогда я – спасен
И от печали и от беспомощности.
Я так устал под гнетом тревоги
И ото всех ее назойливых друзей.

Дай мне эту чашу,
Ибо тогда я опьянею, испив из кубка Бога
И полностью исчезну.
Я распахну свои крылья в небытии
И улечу в место, не имеющее места.


Всякий другой – чужак

Бог отпустил мне вина,
Словно дождь из облака,
И напоил меня пьяным.
Виночерпий увлек меня
В поток своих милостей.

О, вино, возвышающее меня,
Освобождающее меня от тревог,
Я пришел сюда для того лишь,
Чтобы ты мог открыть мои тайны.

Любовь причинила мне столько страданий.
Но именно так жизнь моя стала блаженной.

Подай, о виночерпий,
Подай сюда остаток вина.
Не надо заманивать меня.
Я и так уж твой, о, мой вероломный друг.

Он вокруг нас повсюду.
Наши глаза широко для него.
Мы носим одежды, сшитые из его света.
Наше изящество не померкнет.
О, мое ухо, моя свеча,
О, мое опьянение, моя благодарность,
О душа моя и вино,
Всякий другой для меня – чужак.


Прекраснейший

Все блага – в твоей руке,
О, прекраснейший.
Мы – твоя беззащитная жертва.
Ты – лев-охотник,
О, прекраснейший.

О, несущая покой краса,
Свет и светоч наших сердец.
Оба мира и дома
В твоей власти,
О, прекраснейший.

Каждая пылинка
Простирается ниц у твоей двери.
Каждый – твой раб и твой друг.
Как милосерден ты, о, возлюбленный,
О, прекраснейший.

С каждым дыханием
Я все больше томлюсь по тебе жаждой и голодом.
Я голоден, как вол!
«Мог бы ты выпить океан?», - спросил ты.
«Да! Я смог бы, до последней капли,
О, прекраснейший»!

Богом клянусь,
Любой, кто с тобою, никогда не умрет.
Если есть на свете смерть,
Я надеюсь, она найдет меня у твоего храма,
О, прекраснейший.

У меня нет лавки, я не получаю никакого дохода.
В этом мире я – бродяга.
Я не знаю, как кто-то, кроме тебя,
Доводит дела до конца,
О, прекраснейший.

Я не знаю, ночь ли еще, или уже наступил рассвет.
И, во всяком случае, что такое осознание?
Лишь ты можешь считать дни,
О, прекраснейший.

Видеть тебя – наслаждение дней моих.
Разлука с тобою – печаль моих ночей.
Благодаря тебе ночь моя обратилась в день,
О, прекраснейший. Ты – этот день.

Ты – мой сад, полный благодеяний.
Ты – мой сияющий куст роз.
Никто никогда не видал весны, подобной тебе,
О, прекраснейший, и такого больше не увидишь.

Ты обращаешь тело мое в прах,
Потом очищаешь этот прах и воскрешаешь меня.
Ты – моя луноликая красота,
О, прекраснейший.

Философ слепнет.
Зрение оставляет его.
Ему не увидать гиацинта веры,
Который ты посадил перед ним.

Философ – это моя малая суть.
Тот, кто понимает тебя –
Мое опьянение и восторг.
Не обращай внимания на обычную красоту
Или недостатки других.
Ты – моя несравненная краса,
О, прекраснейший!


Сладкозвучное обещание

О, ты, чьих благодеяний
Не сосчитать.
Никто не откажется
Служить тебе.

Ты создал нас
Благородными творениями,
Чтобы мы могли поклоняться тебе.
Как ты чудесен!

Ты – за пределами нужды
В наших восхвалениях и благодарностях.
Но, восхваляя тебя, мы возносим хвалу себе,
И потому-то ты желаешь, чтобы мы восхваляли
И благодарили тебя.

Твои милосердие и доброта
Принесли нам благие вести –
Обещание встречи.

Обещание прекраснейшего – сладкозвучно.
Счастье приходит лишь от тебя
И, за одно дыхание похищает сотни сердец.


Все же, не говори ничего

Вчера я совсем обезумел.
Любовь увидела меня:
«Не скорби. Не рви своих одежд.
Я пришла».

«О, любовь», - вскричал я, -
«Я не боюсь ничего»!
«Но ничего же и не существует», - сказала любовь, -
«Так что и не о чем говорить».

«Я прошепчу тебе на ухо тайну.
Ответь мне кивком головы.
Только не говори».

«Луноподобная душа
Явилась на пути к сердцу.
Странствие к сердцу столь приятно.
Но никому ничего об этом не говори».

Теперь я спросил у сердца:
«О, сердце, что это за луна»?
Сердце отозвалось:
«Ты не сможешь понять это
Своим умом.
Не говори ни слова».

Я настаивал: «Это что-то ангельское или людское»?
«Ни то, ни другое», - был ответ.
«Шшшш. Молчи».

Я сказал: «Я чуть не вышел из себя.
Я будто стою вверх тормашками».
«Так и стой», - сказало сердце,
«Только молчи».

«О, ты, живущий в доме,
Забитом формами и образами,
Собери свои вещи
И покинь это место.
Но не пророни ни слова».

«О, сердце», - взмолился я, -
«Пожалуйста, будь мне отцом.
Разве это не одно из свойств Бога»?
«Да», - ответило сердце, - «Конечно.
Но и тогда, о, душа своего отца,
Все же не говори ничего».


Улететь от твоего вина

Виночерпий, окрась нас в цвет своего вина.
Забери нас за пределы самих себя, так далеко,
Чтобы оба мира исчезли бы из нашего восприятия.

Подавай нам вино бутыль за бутылью,
Чтобы ноша наша все легчала.
Мы улетим от твоего вина.

Посади нашу душу на спину красного коня вина
И пошли нас галопом к любви.
Две сотни миль будут лишь шагом для нас.

Виночерпий, поспешай, как можешь.
Мысли уподобились большим камням на дороге.
С ними столько хлопот и они причиняют боль нашей душе.
Пожалуйста, убери их.


Подай своего вина

Возлюбленный, подай нам вина в этот ранний вечер.
Ты – свет наших глаз.

Каждое утро мы получаем свою долю
Из твоей руки.
О, солнцеликий, опрокинь чаши.

Подай вина лишь мне,
А не другим.
Сдержи свое слово.
Ты – законнорожденный султан.
Ты – луна.

Ты, подобно новой луне,
Являешься из-за завес праха.
Ты – средство ото всех наших невзгод.

Опрокинь чашу.
Сейчас время для твоей любви.

Со всею своею славой, султан,
Будь, по доброте своей, моим виночерпием.
Мы – твои алчущие пьяницы.


Пожалуйста, не уходи

Не важно, если глаз, ум
И душа встанут и уйдут.
Пусть уходят.
Только ты никогда не уходи.
Видеть тебя здесь –
Лучше, чем то, что все они тут.

Солнце и небо нашли приют в твоей тени.
Даже если уйдут небо и звезды,
Не уходи.

О, ты, чьи самые лживые слова
Чище самой сущности,
Отпусти эту суть.
Но сам не уходи.

Правоверные бояться быть разлученными
Со своей верой на последних вдохах.
Я боюсь лишь разлуки с тобою.
Не уходи.


Это было не так

Лицо и щеки моего возлюбленного
Не были такими.
Листья и плоды деревьев в моем саду
Не были такими.

Повсюду люди
Передумывают.
Раньше здесь это никогда не приключалось.

Почему душа пала
В эту глубокую, темную пещеру?
Не такой была
Обещанная другом пещеры* помощь.

Многочисленные ливни печали
Смыли мою поклажу и осла.
И это не то, чего ожидал я
От своего лучшего друга, с которым делил я невзгоды.

Что за блюдо готовит для меня возлюбленный?
Это не то, что обещал господин.

Он спрятал ловушку,
Положил приманку прямо передо мною,
И скрыл свои намерения.
Это не то, что он обещал.

Советовавший мне
Дал мне неверный совет
И сделал так, что я потерял свой путь.
Предполагалось, что он заслуживает доверия,
Но он доверия не заслуживал.

Стенания и плачь росли, как колючки
На лугу радости и наслаждения.
Тот прославленный источник не дал бы этому случиться.

Твой взломщик стал охранником,
Связавшим мои руки.
Это – не та защита,
Которую обещал султан.

Ты не позволил мне
Оправдаться перед тобою.
Я не ожидал подобного от того,
Кто крепок как гора.

Твои суровые слова
Пропахли кровью,
А не мускусом
Из пупка газели.

Что за ветер этот самум**?
Опадают все листья.
И это не то, что ты говорил мне,
Когда мы сидели вместе под деревом.

Я утомился, раскаиваясь
В малой вине.
Не так должен вести себя
Тот, кто велик.

Что это за дела?
К чему эта пытка?
Я никогда не думал, что миг моих надежд
Будет таким.

Это – не мое,
Это случилось не со мной.
Это верблюд -
Не тот, что сладостно опьянен.

Я должен пойти к султану
И пожаловаться на хитрости этого мошенника.
Не мое золото было поддельным.

Султан подобен морю.
Его шкатулка наполнена жемчугом,
Но его сокровище вовсе не похоже на этот жемчуг.

Хватит.
Я просто скулю.
Добыча моего султана,
Кто молится и кого восхваляют,
Не тот, кто скулит.

*    - Абу Бакр, первый Халиф, ночевал с пророком в пещере.
**  - Ветер пустыни, несущий разрушения.


Шамседдин

Если ты – истинный искатель
Тайн сердца,
То Шамседдин, величайший из великих,
Станет твоим возлюбленным.

Раз упав в моря
Шамседдина,
Тебе явится
Свет целого мира.

Подобно Богу
Будешь ты распарывать и рвать,
И, в то же время,
Шить и чинить.
Ты будешь в одно и то же время
Открывать и затворять.

Если захочешь,
То явишься
Или сокроешь себя,
Как пожелаешь.

Ты увидишь каждого, увидишь все,
Обнаженным, без покровов,
А тебя никто не увидит.

В земле души
Ты станешь владыкой владык,
И ты по-особому будешь заботиться
О себе самом.

Шамседдин станет твоей гордостью и радостью.
Ты превратишься в слугу
У дверей пещеры.

Продолжай повторять:
Шамседдин, Шамседдин.
Возопи из Шамседдина к Шамседдину.

Но если он не захочет,
Тебе никогда его не найти.


Эта дорога узка

Этот буйный, воинственный Турок
Пришел заключить мир
И пожать мне руку.
«Пусть Бог будет нам судьей», - сказал он.

Я спросил о судьбе,
О ее нежданных поворотах.
Он прикусил свои губы, словно говоря:
«Довольно болтать ерунду».

«Почему судьба повернулась так?», - спросил я.
«Влажные дрова», - ответил он, - «всегда дымят.
От дыма – головная боль».

«Что нового слышно?», - спросил я.
«Новым новостям не попасть в старое ухо», - ответил он.

Поведай мне, если знаешь, тайну
Моего низкорослого, раскосого Турка.

Я не страдаю слабым зрением,
Но эта дорога узка.

Открой дорогу от нарциссов моих глаз
К его месту.


Не уходи

Не качай так головой, мой султан.
Не надевай тюрбана.
Не уходи.
О, луна, чьи глаза и лицо столь прекрасны,
Не уходи.

У кого в этом мире
Ясные глаза и чистое сердце?
Не умирай.
Не рань меня.
Не убегай к чужакам.

Не покидай друга
И не сжигай наш дом тайн до основания.
Не покидай розового сада,
Гонясь за шипами.

Друг мой, не будь так упрям
И не старайся обмануть меня.
Не становись драчливым.
Ты знаешь, что вырос из этого.
Не начинай все сначала.

Я – твой раб и твой слуга.
Ты вышколил и изменил меня.
О, сердце, не уходи.

Я – твоя флейта,
Опьяневшая от твоих мелодий.
Не ломай арфу радости.
Не рви струн.
Не уходи.

Если ты уже пьян,
К чему идти куда-то еще?
Сядь рядом с кувшином.
Не покидай виночерпия, который служит тебе.
Не уходи.

О, ты, отдающий свою жизнь, как милостыню,
Отдающий свою душу столь щедро –
Ничего лучше этого нет.
Не уходи. Не делай ничего иного.

Не заплутай в мыслях и грезах.
Не отворачивайся от реального,
Побежав за его следами.
Не отворачивай лик свой от возлюбленного.

О, красота души.
Будь сдержан. Прикуси свой язык. Сожми зубы.
Не уходи.

Ты – архангел доброты.
Лотос – твой дом и твоя страна.
Не улетай в горы и леса
Подобно птицам этого мира.

Ты прекрасно знаешь,
Что без тебя ни одна душа не сможет вернуться к жизни.
Открой дверь своих благословений.
Не прячься за ней.

Выслушай остальную часть стихов
Султана султанов.
Просто слушай.
Не беспокойся о словах.


Поднимая завесу

Ты – лев.
А мы – лишь пустые седельные сумы.
Что такое седельная сума в сравненье со львом?

Подними завесу пред нашими глазами.
Подними, чтобы ослеп Сатана.

Так много людей опьянело
Пред ликом возлюбленного.
Что такое хлеб?
Они даже и не знают.


Его след

О, внимательные слушатели,
Услышьте историю начальника стражи.
Раз ринд*, юродивый, убежал
Из нашей округи.

Мы почувствовали себя так, словно сгорели, словно все рухнуло,
Мы искали его повсюду.
День и ночь мы искали его среди людей всякого звания.

Затем кто-то из соседнего округа
Нашел его след.
Приходите и увидите.
Вот его окровавленные одежды.

На самом деле кровь влюбленных никогда не высыхает.
Она всегда остается свежей.
Если кровь – новая,
Легко найти, чья это кровь.

Вся кровь стареет,
Темнеет и высыхает,
Кроме крови влюбленных.
Она продолжает течь из сердца
И остается свежей до конца.

Не отбрасывайте историю, говоря:
«Да не все ли равно? Это всего лишь старая кровная месть».
Никогда кровь влюбленных не спала в этом мире
И никогда не заснет.

Лишь твои налитые кровью глаза проливают кровь в этом городе.
Твои нарциссы глаз были когда-то виночерпием.
Ты подавал вокруг большие кубки.
Твой взгляд шатается, как опьяневший,
И похищает сердца.

Сделай одолжение: или верни назад
Потерянное,
Или выйди вперед
И признай, что оно исчезло.

Будь благодарно, о, сердце,
Когда получаешь благодеяние от владыки сахара,
Растворись, словно сахар в сахаре.

Ты становишься бессмертным,
Если тебя так убьют.
Передай поклоны в Тебриз
От души того,
Кто так умер.**

*   Ринд – чуждый условностям мудрец, обладающий чувством юмора.
** В этом стихотворении Руми начинает принимать то, что Шамса убили.


Где бы ты ни был

Меня зарыли и я разлагался,
Похороненный в самом себе.
Когда ты пришел навестить меня,
Я поднял голову
И выкарабкался из своей гробницы.

Ты – труба,
Вострубившая в мой последний судный день.
Что я могу? Где бы ты ни был,
Я там же, мертвый ли, живой ли.

Я – как безжизненный кусок тростника,
Замолкший, когда вокруг не сомкнуты твои губы.
Но если ты заиграешь на мне, как на нае*,
Твое дыхание превратит меня в божественные мелодии.

Я склоняю голову, если не могу видеть тебя.
Я кусаю свои пальцы, если не могу найти твоих сладких губ.


* Най – тростниковая флейта.


Не уходи никуда без меня

Не бросай камни
В прилавок стекольных дел мастера.
Не рань того,
Чье сердце и так разбито.

Кидай все эти камни в меня.
Было бы жаль потратить все твои камни зря,
Пока я стою тут,
И попасть в кого-то другого.

Освободи всех узников печали
Кроме меня.
Когда тебе надо кого-то помучить,
Не отводи от меня глаз.

Либо я тебе нравлюсь, либо нет.
Годиться и то, и другое.
Только не уходи никуда без меня.


Твое благословение безусловно

Никому не украсть костяшки
Из кармана земли.
Даже и не пытайся.
Тебе не вытащить их оттуда.

Я возьму жемчужину веры
Вместо игральных костей.
Если ты не решаешься обнажить свою душу,
Тебе не вернуть ее
Возлюбленному.

О, пленительная любовь Бога,
Твоя доброта нескончаема.
Ты никогда не оставишь людей,
Пока не дашь им того, что они желают.

Ухвати нас за юбку
И деликатно подтяни поближе к себе.
Ты никогда не вел сердце в ошибочном направлении.
Ты всегда держишь свое слово, никогда не сдаешься,
Радостно подтягивая каждого к своему месту.

Ты установил сотни требований,
Но твое благословение безусловно.
Ты не жаден.
Ты не прикарманиваешь себе золото.

Ничего не говори.
Язык мой и губы, молчите.
Ты не можешь быть рубином из Бадахшана*,
Если околачиваешься с тем, у кого каменное сердце.


* Бадахшан – город, знаменитый своими рубинами.


Ищи там

Порою ты пугаешься,
Словно верблюд.
Порою ты вязнешь в грязи,
Словно загнанная добыча.

О, юный глупец,
Как долго будешь ты убегать
От себя?
В конце концов
Это все равно произойдет.

Просто ступай туда,
Где нет направлений,
Ступай, ищи там.



Лучшее питание

Жизнь на земле несет свои взлеты и падения.
Иногда жизнь приятна, иногда – нет.
Лучше влюбись в того,
Кто сделает тебя бессмертным владыкой.

Раз уж жизнь каждого – черно-белая,
Ищи иной жизни,
Созданной из сияния Божественного света.

О, ты, потерявшийся в себе,
Ты не осознаешь, что жизнь твоя стала могилой.
Поистине, ты погребен в могиле из самого себя.

Найти давшего тебе жизнь -
Лучшее питание для тебя.

И все же ты носишься как пламя от лавки
К лавке
За едой, которую можно мерить
Плошками.


Пост

Кухня тела затемняет
Жизни влюбленных.
Пост появился, чтобы просветить их.

Пост – это изумительно.
Он дает людям сердце и душу.

Если хочешь вознестись, подобно Пророку,
К небесам бессмертия,
Запомни как следует:
Пост – твой арабский жеребец.

Пост ослепляет тело
Чтобы открыть глаза твоей души.
Одна лишь вера не может дать озарения
Если глаза души твоей слепы.


Божественная дорога

Каждую ночь из земли небытия
Приходит пастух,
Освобождает души от тел
И ведет их как караван верблюдов.

В тайне он ведет их
Назад, в землю небытия,
И с любовью оставляет их
На пастбище своей доброты.

Но он закрывает им глаза
И не дает увидеть дороги,
Ибо это священная дорога,
А не дорога низшей сути и ощущений.

Избери любовь

Сердце мое счастливо
Из-за любимого,
Душа моя освещена.

Из цветника возлюбленного
Текут в розовые сады
Сотни благословенных рек.
Чтобы войти в розовый сад,
Душа примиряется с шипами.

Избери любовь. Избери любовь.
Без этой прекрасной любви
Жизнь – лишь тяжкое бремя.


Океан Бога

Душа вселенной – ясный, чистый океан.
Формы и облики – пена этого океана.
Нырни в этот непорочный, чистый океан,
А не просто играй с пеной.

Пена на морской глади никогда не стоит на месте.
Волны постоянно перемещают ее.
А когда она высыхает,
То даже перестает быть частью океана.

Пена либо обращается в воду,
Либо становится песком,
Ибо два цвета не могут вместиться
В один океан Бога.

Волна приходят из океана,
потом смотрит и кланяется самой себе.
«О, Океан, суть моего существования», - говорит волна, –
«Как обратился ты в такое множество волн»?

Все души – одна душа.
Все сущее – лишь отражение Владыки.


Смотри, как Бог открывает дверь

Я благодарен за все, что ни подаст мне Бог.
Все мои труды и усилия посвящены ему.

Чтобы ты ни делал в прошлом,
Я молю Бога благословить тебя
И молюсь, чтобы Он благословил бы тебя
И на будущее.

Освободи душу и сердце
От мыслей ума.
Лишь ты способен это сделать.

Если тело и душа довольствовались бы разумом,
Почему же они тогда бегут навстречу музыке
И ищут восторга?

Поскольку Бог желает, что бы ты, о, сердце,
Было непорочным и чистым, то ты будешь выглядеть глупо,
Если постараешься  умничать.

Ты продолжаешь снедать себя,
Так же, как навозный жук в грязи.
Оставайся там.
Ты заслужило этого.

Знай же:
Все, и султан тоже,
В глубокой тревоге.
Любовь поражает всех.

Молчи. Смотри, как Бог открывает дверь.
Зачем же ты погружаешься в мысль,
Которая эту дверь закрывает?


Странствие начинается здесь

Не глазей на достопримечательности.
Настоящее странствие начинается здесь.
Великое путешествие начинается
Именно оттуда, где ты есть.
Ты – мир.
У тебя есть все, что нужно.
Ты – тайна.
Ты – распахнутая ширь.

Не ищи лекарства от невзгод
Вне себя.
Ты – лекарство.
Ты – исцеление от собственной печали.


Взойди на гору любви

Не потеряй своего пути, ставши инакомыслящим.
И не дай себя уловить чему-либо другому.
Лучше ступай со мною.
Вместе мы поднимемся на гору любви.

Пусть не беспокоит тебя, сколько нам предстоит пройти.
Когда мы достигнем своей цели,
То будут праздновать свадьбу,
И Единение примет тебя в объятия.

Ветер радости и наслаждения веет
В самом начале этой дороги.
Он придает сил и поддерживает
Путников.


Разве ты не припоминаешь?

Знаешь ли ты, откуда ты?
Ты – из гарема Бога, вот откуда.
Да, Бога, который без недостатка и порока.

Постарайся вспомнить.
Разве ты не припоминаешь эти неземные, прекрасные губы?

Поистине, ты позабыл их,
И потому-то ты так запутался,
И у тебя кружиться голова.

Ты продавал свою душу за пригоршню праха.
Что за подлая сделка!

Верни этот прах. Знай себе цену.
Ты – не раб. Ты – хозяин.
Ты – владыка.

Лишь для тебя
прекрасные лики нисходят в тайне с небес.


Два этих мира

Наши радость и наслаждение -
За пределами воображаемого.
Улыбка для нас – завеса.

О, косоглазые сельчане,
Два этих мира двойственны лишь для вас.
Для нас они – лишь один мир.

О, страждущий,
Мы оставили проводника для тебя
На каждом перекрестке.
Молчи.
Не ищи славы.
Вместо этого скачи на своей лошади
В розовый сад души.
Там ждет тебя моя роза.


Снаружи мешка

Что случилось с новобрачными?
Какой у них теперь вид?
Если постигнешь это,
То тебе не надо будет играть в игры этого мира.

Мир поместил сотни тысяч
Мыслителей в мешок.
А где же тот истинно разумный,
Умудрившийся остаться снаружи мешка?


Плут на базаре

Есть на базаре плут,
По настоящему скользкий тип, хитрец из хитрецов.
Он – невыносимый болтун
И ради того, чтобы получить желаемое, скажет все, что угодно.

Он в неладах с ревизором
И со смотрителем базара.
На него жалуются все –
От аптекаря до варящего бозу*.

Когда они говорят плуту:
«Зачем ты портишь базар?
Не трожь ничего. Придержи язык!
Стыд тебе», -
Плут кается
и сотню раз обещает:
«Я больше не буду. Я ничего не трону.
Буду держаться подальше».

А потом он идет и крадет у соседей
И закладывает их вещи.
Он тратит деньги
На вино и задает пиры.

Потом притворяется, что смертельно болен
И падает в трепете на землю.
Увидишь его и подумаешь,
Что он годами болел малярией.

Но все это – обман.
Плут так поступает лишь для того, чтобы люди его пожалели.

Любому, кто будет его слушать, он рассказывает:
«Там-то и там-то, у такого-то
Полно моего золота и серебра.
Любому, кто поможет мне в моей болезни,
Я верну его благодеяние стократ».

Он многим бреет таким образом головы**,
Забирая их деньги и обманывая их.

Когда они понимают, что их надули,
Они посыпают головы прахом
И разрывают свои одежды,
И все из-за этого жестокосердного плута.

Язык его длинной в сотню метров
И кажется таким сладким.
Но когда видишь оставленные им раны,
То рот его видится глубокой западней, полной змей.

Если постараешься прогнать его пинками,
Он начинает болтать и рассказывает уморительнейшие шутки.
Слова его сладки, как мед.

Он преисполняется любви и доброты.
Он падает на пол пред тобою,
И заставляет тебя влюбиться в него.
Твое сердце распахивается,
И ты забываешь все свои огорчения.

Услышишь, как он похваляется своей добротой и талантами,
И подумаешь, что он – Локман*** нашего времени.

Говоря о благочестии,
Он бреет твою голову налысо, голова становится
Как тыква или огурец.

Приходит время, и он начинает говорить
О небытии и Божественном знании,
Так поражая нас, что мы можем лишь воскликнуть:
«Он или Кунеид**** или иной великий шейх»!

Он – сущее бедствие, полная дрянь.
Он не заботится ни о ком, кроме себя.

У него нет настоящей работы, он ничем не занят.
Он просто жаден, вот и все.
Он идет от стола к столу, набивая себя едой.

Он нечестнейший из нечестнейших.
Даже лучший базарный смотритель
Одурачен его проделками.

Когда он поднимает крик и плачь,
То все, от мала до велика, спешат ему на помощь,
Хоть и знают, что он не нуждается в помощи.

Смотритель – это твой ум,
базар – твое положение.
А этот грязный, коварный плут на базаре –
Твоя низшая суть.

Все возмущаются этим плутом.
Они потеряли все, вплоть до последней рубашки.
Они говорят, что этот плут всех околдовал.

И раз уж он даровитый чародей,
То трудно иметь с ним дело.
Единственное, что мы, пожалуй, можем –
Держаться от него подальше.
Иди в место величайшего из великих.

Нам надо укрыться там,
У нашего владыки Шамседдина.
У него глаза и в голове и в душе.
Лик души обратился в сотни прелестниц
Благодаря ему.

Мы должны поведать Шамседдину о кознях этого плута
И попросить его помощи.
Он может спасти всех нас от отчаяния
В единый миг.

Если бы великаны и джинны узнали бы о его величии,
Они стали бы его вернейшими последователями.
Никому не освободиться от тьмы
Этой ужасной низшей сути,
Не приняв помощи Шамседдина,
Которая подобна весеннему ветру.

Земля Тебриза обратилась, благодаря ему,
В священную землю Каабы.
Благословения, которое получают приходящие к нему,
Довольно любому.


Просто сделай

Кто возьмет твой след?
Нет ни крупицы праха твоего следа.
Кто отыщет твой дом?
У тебя нет дома.

Как мне восхвалять тебя?
Что могу я сказать о тебе?
Пена – единственная форма в море смысла.

Великий, незримый город
Лежит прямо за этой завесой.
Мир наш – ничто в сравнении с ним.

Не унижайся.
Не стучи в каждую дверь.
Ты сам есть то, чего ты ищешь.

О, сердце, вознеси свой шатер до небес.
Не говори: «Я не могу».
Конечно, можешь. Просто сделай это.


Свои тайны, бьющие через край

Не тревожься о том, чем занят мир.
Чем ты занят?
Миры всегда становятся капищами кумиров.
Где твоя скрытая краса?

Представим, что на землю обрушился голод.
Отныне – ни хлеба, ни супа, никакой еды на столе –
Ничего.
О, ты, порою являющий себя,
А порою остающийся скрытым,
Где же твоя кладовая, где твой амбар?

Представим, что мир стал полем, покрытым колючками,
Меж которыми полно змей и скорпионов.
О, радостный музыкант души,
Где же твой розовый сад?

Представим, что щедрость умерла,
И всех погубила жадность.
О, наше сердце, где же твоя доброта,
Где же твое великодушие?

Представим, что исчезли и солнце и луна,
Что они стали невидимыми.
О, ты, который показывает нам, как видеть и слышать,
Где же твое сияние? Где твой свет?

Представим, что не осталось торговцев жемчугом.
Как же так вышло, что ты не разукрашен драгоценностями?
Где же твои облака, из которых дождем сыпется жемчуг?

Представим, что нет ни рта, ни языка,
Способного открыть тайну.
Пускай, но…как же ты скроешь
Свои тайны, бьющие через край?


Пьяницы Единения

Приди в чувства!
Мы – пьяницы Единения!
Уже поздно, в следующий раз приходи пораньше.
Так где, ты говоришь, твой кабак?

Взгляни повнимательнее на нашего пьяницу,
Если ты не в затмении или старческом слабоумие.
Спроси его: где твой халат?
Где тюрбан?

Один сукин сын схватил твой тюрбан,
Другой спер твой халат – вот где!
Лицо твое бледнее луны.
Где твой защитник?
Кто печется о тебе?

Пришел чужак и стал изводить
Вечных пьяниц.
Почему же ты не спешишь им на выручку?
Где твоя смелость?
Где отвага?

О, ты, швыряющийся словами,
Молчи, будь как слушающее ухо.
Не будь для людей лишь кузнецом слов.
Где твой восторг?
Где слова твои о восторге?


Вперед мысли

Если тебе на ум пришла мысль,
Подумай и противоположную ей,
Ибо одна из них может оказаться истиной.

Колебание меж двух идей может запутать тебя.
Противоположные воззрения могут привести тебя к истине.

Узри конец пути,
Пока ты еще впереди мысли.
Доколе будешь ты терять время со словами?


Земля Небытия

Блуждающий ум пришел вчера
И постучал в мою дверь.
«Кто там?», - спросил я, - «Открывай
И заходи».

«Как же мне войти?», - спросил он, -
«Твой дом горит.
Небытие все сжигает своим огнем».

«Не тревожься», - сказал я, - «Смелее, входи.
Небытие очищает тебя от низшей сути,
И когда небытие избирает тебя,
Все кончено. Ты завершен».

Есть вселенная, которую называют – Небытие.
Ее волны бьются о берег сущего
Прыгай прямо в волну,
А если кто спросит, то скажи, что ты – Суфий.
Суфий не думает о своем прошлом.

Ты увидишь, что твой светильник зажжет все остальные светильники,
И его свет смешается со светом
Всех великих светил.

Волна этого моря несет тебя
Как раз к  подобному месту земли Небытия.
Там она освободит твою душу от пут всего,
К чему ты привязался.

Лишь в земле Небытия
Можешь ты отыскать свое Чистое Бытие.
Ты станешь владыкой гарема Небытия.
Каждый последует в Небытие за тобою.

Само сущее не сможет взглянуть на тебя,
Ибо свет твоего величия
Ослепит глаза сущего.


Любовь – доказательство сама по себе

Долго ли ты будешь рыдать:
«Где мое лекарство»?
«Где мое исцеление»?
Кто бы ни был заставляющий тебя искать исцеления –
Ищи того, что заставляет.

Надолго ли ты увяз в печали, жалуясь:
«Грусть забрала мою душу»?
Что такое душа?
Почему бы тебе не найти ее?

Чуешь запах каравая хлеба?
Так иди на этот запах.
Этот запах поведает тебе все,
Что нужно знать о хлебе.

Если влюбишься,
То твоя любовь – твое доказательство,
И этого довольно.
Если ты не влюблен,
То какой прок от доказательства?

Совет опьяневшему сердцем

Как ноги в темноте всегда находят башмаки,
Так и сердце находит себе место в удовольствии.

Заберись внутрь сердца.
Взойди на Ноев Ковчег во время потопа.
Страх может витать в воздухе,
Не клади его в свое сердце.

Бойся своей страсти и ее капризов,
Но никогда не пугайся самих событий.

Никогда не делай другим того,
Чего ты не хотел бы сам испытать от людей.

Заткни уши ватой.
Не слушай каждое произнесенное слово.
Может, у тебя и чистая душа,
Но даже чистая душа способна извратиться.

Если хочешь достигнуть,
Водись с теми, кто достиг.
Ты не можешь просить о Единении
У того, кто сам еще не обрел его.

Живи среди пьяниц.
Даже если не много вина,
То и запаха будет довольно.
Трезвый же знает лишь стол,
На котором стоит вино.

Если чувствуешь, что твои пороки не дают тебе созреть,
То будь с Шамсом Тебризи.
Пусть его завершенность приведет тебя к зрелости.


Свет и тень

О, Светоч Мира,
Прошлой ночью в нашем кругу не было твоего света.
Скажи мне правду:
Где был свет твоей щеки?
Взгляни в мое сердце.
Оно разбито от желания
Увидеть твой лик.
Да живешь ты долго
И еще дольше!

Всю прошлую ночь до раннего рассвета
Метался взад и вперед в слезах.
Пришло утро,
Мои глаза все еще были открыты.

Ты – тень  божественного света.
Мы – твои тени в этом мире.
Кто когда-либо видел тень,
Разлученную со светом?

Иногда тень держится
Поближе к свету.
Иногда она исчезает в свете.
Если тень рядом со светом,
То свет и тень равны между собой.
Когда тень исчезает, она смешивается,
Объединяется со светом.

Когда тень понимает, что исчезает,
Она крепко хватает свет
Рукой желания.
Это желание приводит тень к Богу
Чтобы обрести сияние Бога.

История единения и разлуки
Света и тени никогда не кончается.

Свет – творец каждой из причин,
Существующих в тенях.
Бог сделал «отсутствие причины»
Изначальной причиной всего.


Слова обращают в прах

Великолепие его бесподобных слов
Повергает мудрецов в смущение.

Любая песчинка в песках пустыни,
Лишь только ощутит его аромат,
Становится птицей жизни,
Расправляет крылья
И улетает.

В полете
Они не тревожатся о словах.
Слова вновь обращают этих птиц, напуганных и разлетающихся,
В прах у твоего шатра.


Время странствовать

Пришла ночь,
Время для уединения и тайны.
Влюбленные повернули свои лица к луне.

О, поклоняющиеся луне,
Луна улыбается.
О, ночные странники,
Время начинать странствие.

Пришел сон.
Забыты все «я» и «мы».
Это – бессонное время
Для признающих Бога.

Суть жизни – как зерно,
Смешанное с соломой тела.
Как только тело заснуло,
Остается лишь жизненная суть.


Приходи такой, как есть

Куда деется исламский говор,
Когда доходит до языка любви?
Если покоришься жизненной сути,
То целый мир покориться тебе.

Каждый день, проведенный в разлуке, тянется, как год.
Но когда окончиться для тебя разлука,
Куда исчезнет тот день?
И что станется с ночью?

В этом паломничестве, снявши одежды
Своего существования,
Должен ты одеть плащ.
Но кто способен будет исполнить
Все условия этого плаща?

Селение и город, близко и далеко,
Смена времен года –
Все по эту сторону моря.
Но на другой стороне – где город?
Где смена времен года?

Ум человека и его рассудок создали
Холод одиночества разлуки.
Но когда человек согреется этим вином,
Где этот ум? И что приключилось с рассудком?

Птица в клетке
Находиться в чьей-то власти.
Но когда она сломает клетку и улетит,
Что станет с этой властью?
Да и где же эта птица?

Когда ум ограничен головой,
Он искушает тело грешить.
Но когда ум умов распахнется настежь,
Где же тогда грехи? Где тело?

Если пьешь,
Иди без ног, пошатываясь,
в страну тайн.
Если ты уже пьян, о приходи, какой есть.
Куда подевался твой ум?
И куда делась нужда быть тем,
Чем ты не являешься?

Язык Сердца

Что случилось с моим сердцем,
Что оно откладывает снова стать твоим сердцем?
Что такое с моим телом,
Что оно противится истреблению?

Скажем, я владею небом и луной.
Если они не светят,
То какая мне от них польза?

Скажем, я попал в рай
И омыт благодатью.
Но если меня мучит,
Что не вижу я твоего лица,
Что хорошего тогда в раю?
Что хорошего в благодати?

Раз уж ты – тот,
Кто ругает детей за проказы,
Как могли душа и сердце
Удержаться от шалостей?

Жасмин не улыбается,
Ветви дерева не колышутся,
Растение не растет и не источает аромат
Без утреннего ветерка.

Когда ты разорил луну
И забрал все ее пожитки,
Луна не переживала о том, что у нее нет кафтана.

Как удивительно, что невежи
Не уделяют сердцу внимания.
Но не может каждый
Быть хозяином владыки.

Его доброта созывает
Всех виноватых к его двери.
А когда придешь туда,
Тебя прощают.

Оставь душу в покое.
Не тревожься о луне в небе.
Клянусь именем Бога
Что нет равного Богу.

О, душа, не беги
От невзгод любви.
Без них ты возгордишься.

В присутствии этой луны ночи так прекрасны.
Он так похож на луну,
Что все, что есть у него – это лик,
И ничего более.

Такой вот владыка, ведущий себя
Как раб и слуга,
Такой вот возлюбленный,
Никогда не покидающий своего друга.

Молчи, о, тело.
Пусть говорит сердце.
В языке сердца.
Нет ни «меня», ни «нас».

Дармовое вино

Увидав твою чистую, прозрачную воду,
Я постиг историю души.
Я, как душа, исчез из виду.
Я погрузился в воды Ничто.

Тот, кому нравится запах мускуса,
Преследует газель.
Когда ты бежишь за ним,
Он тоже бежит за тобой.

Быть трезвым пред виночерпием Бога –
Полное кощунство.
Душа продолжает кувыркаться,
Поскольку вино подают даром.

О, брат, это – такое облегчение
Быть свободным от низшей сути день и ночь.
Стань величайшим пьяницей Бога.
Никому не опередить тебя.

Так много пьяниц прячутся на этой зеленой лужайке,
И я иду прямо к ним.
Ты это уже знаешь, но я говорю тебе вновь.

Они так прекрасны,
Светочи рода Магомеда,
Божий дар.


Совершенный Гостеприимец

Если поспешишь, если побежишь,
То наткнешься на водоплавающих птиц.
Найдешь воды жизни
И достигнешь моря бесконечной радости.

Ты ел всевозможную пищу,
Ел сладкое и соленое.
Ты вкусил ото всех удовольствий жизни.
Хоть раз приди к Любви,
Пусть Любовь станет твоим гостеприимцем.


Подручный Сердец

Не взирай на сердце сверху вниз,
Даже если оно поступает не как должно.
Даже в таком облике сердце
Ценнее, нежели чем учения
Благородных святых.

Разбитое сердце – вот куда смотрит Бог.
Везет же той душе, которая чинит сердце!

Пред Богом утешение сердца,
Разбитого на сотни осколков,
Лучше паломничества.

Божьи сокровища зарыты в разбитых сердцах.

Если опояшешься поясом служения
И служишь сердцам
Словно раб или слуга,
Пред твоими глазами откроются
Пути ко всем тайнам.

Если хочешь покоя и блаженства,
Забудь о земных почестях
И старайся угодить сердцам.

Если станешь
Подручным сердец
Источник мудрости
Истечет из твоего сердца.

Вода жизни побежит из твоего рта
Стремительным потоком.
Дыхание твое, подобно дыханию Иисуса,
Станет лекарством.

Молчи.
Даже если на каждом волосе твоей головы
По двести языков,
Тебе не объяснить
Сердца.


Жизнь без искусства

Жизнь без искусства –
Пустая, растраченная жизнь.
Все остальное неважно.
Иные слова на этом пути – чушь.


Мастерство Бога

Брось свое искусство.
Пусть тебе будет достаточно Творца.

Он – Тот, кто создает нечто
Из ничто.
Он – Тот, кто обращает поддельное
В подлинное.


Все благое

Взгляни, и увидишь:
Вес благое
Исходит из сердца.
Все, что благим не является,
Исходит от смешения воды и праха.

Если, охваченный похотью,
Погонишься за своими желаниями,
То грязи вокруг тебя нарастет
Во сто крат.
Спасение приходит,
Когда отказываешься
От прихотей и желаний,
Которые ранее
Открыли дверь всем твоим невзгодам.

Ты ленив,
И лишь потому не можешь отказаться от желаний.
А раз трудность – в тебе,
То она последует за тобою,
Куда бы ты ни пошел.

Обещай себе,
Что не нарушишь своей клятвы.
А иначе желание останется,
А исцеление не состоится.

Если будешь верен клятве,
Душа твоя даст рождение
Сотне тысяч наслаждений.

Тогда это железное сердце
Превратится в зеркало.
И каждый миг оттуда на тебя будет смотреть
Повзрослевшее, совершенное лицо.

Открой дверь

Половина моего тела
Бьется с другой половиной.
Не стой просто так.
Сюда, сделай что-нибудь, примири их.

Ворон и сокол,
Посаженные в одну клетку,
Причиняют друг другу так много страданий.

Открой клетку, чтобы они смогли они ожить.
Битва оканчивается, когда открываешь дверь.

Рассудок и жизнь заперты в нашей груди.
Они все бьются друг с другом.
Обоим не по себе,
Оба ослабли от разлуки.

Если хочешь, чтобы они сражались,
Закрой дверь.
Если нет –
То будь миротворцем.


Ишак и Вол

Где мой ишак?
Где мой ишак?
Мой ишак, хвала Аллаху,
Сдох в прошлом году.
И голова у меня об этом больше не болит.

Может, и вол мой сдохнет.
Пусть дохнет.
Жалеть не буду.
Ни вол, ни его утроба
Не пахли подобно моей божественной амбре.

Ничто не изменится,
Если сдохнет ишак или вол пропадет.
Мой прекрасный, похитивший мое сердце,
Будет жить вечно
В обоих мирах.

Ишак мой носил золотую серьгу.
Осел, украшенный золотом –
Задумайся и испытай сожаление.
Увы, мое золото, увы.

Ишак мой был упрям,
Странствовал неохотно
И не любил ячмень.
Ничего хорошего он не сделал мне,
Разве что наваливал кучи навоза у моих дверей.

Есть в небе телец*,
Под землей есть еще один.
Мне бы освободиться от них обоих –
Я бы перескочил прямо через колесо фортуны.

Я пошел на базар, где продают ишаков.
Я все осмотрел.
Мои глаза и сердце наполнились ишаками
И их владельцами.

Некто сказал:
«Коли твой ишак умер,
Почему бы тебе не купить другого»?
«Тихо», - ответил я, -
«мой ишак был преградой на этой дороге».

* Образ тельца (вола) в небе относится к зодиакальным знакам.

Шах и мат

Когда пеший склоняется лицом
К ногам Султана,
Он ускачет от бедности
На двух конях.

И после он не может уж больше вернуться,
Словно  ферзь в шахматах.

Пусть тебе поставят мат.
Прекрати играть в «испорченный телефон».
Мастер шахмат –
Тот, Кто может вести тебя.


Колокольцы каравана

Любовь и терпение не сочетаются.
Рассудку не остановить твоих слез.
Экстаз – как прекрасный город,
В котором не может властвовать
Ни один из его обитателей.

Мимо нас проходит караван жизни,
Но никому не услышать колокольцы каравана.

Кради жемчуг

Тому, у кого кружиться голова,
Кажется, что крутятся те, кто сидят.

Близорукий
Подходят поближе, чтобы разглядеть лица людей.
Он так забавен со скошенными глазами.

У кого разливается желчь,
Тот ощущает горечь, даже если жует сахар.

Ум подобен хромому ослу в загоне,
Но видел ли кто-нибудь, чтобы Бурак Аллаха хромал?

Если знаешь, как просверлить дыру,
Продырявь стены Султана.
Если крадешь из дома,
Кради жемчуг.


Мир преходящий

Даже если будешь сидеть неподвижно,
Тебя все равно изгонят
Из этого преходящего мира.
Но ты этого не знаешь,
И продолжаешь вертеться в этом водовороте.

Вместо этого постарайся бежать к реке
Божественного милосердия.

Затопай ногами на этот мир невзгод
Чтобы я мог приласкать тебя
Рукой надежды.

Волосы твои благоухают лучше
Мускуса и амбры.
Ты, видно, тот
Кто бросает вызов розе.
Ты должен закинуть свою шапку к небу –
С такими-то прекрасными кудрями.

Как может этот мир
Одурачить кого-то вроде тебя,
Такого понятливого и внимательного,
Всего лишь несколькими словами?

Мир говорит мягко и медленно,
А лягается очень больно.
Тебе не сравниться с этим ишаком!

Если он противостоит тебе доказательством,
Перевернутым вверх тормашками,
Швырни этим доказательством ему в лицо.

Этот великан-людоед тянет тебя в пустыню
И хочет, чтобы ты там жил.
Прояви твердость.
Спорь с этим великаном!

Что ж ты онемел?
Отвечай ему.
Его слова – сплошной обман.


Совет

Подходите, друзья, плохие ли, хорошие ли,
Вот вам совет
На долгую дорогу жизни.

Держитесь поближе к пастырю.
Вокруг полно волков.
Слушай меня, мой маленький черный ягненок.

Будь персом, греком, турком,
Но говори на молчаливом языке немых.

Если загорится эта сторона зеленой ветки,
То другая точно заплачет.

Пожертвуй собою ради Любви,
Как это сделал Измаил,
Ибо ночь все время
Приносит себя в жертву утру.

Молчи.
Этот лев львов
Изливает свет смысла без слов,
Но он уменьшен до леопарда
За его рев.

Музыка в кабаке вечности

О, веселые сердца, охваченные
Музыкой и наслаждением,
Просите вина для музыканта.
Покоритесь звуку ная.

О, вы, счастливчики, о, опьяненные,
Скачите на кобыле радости.
Принесите в жертву жеребца печали
У ног веселья.

О, трезвые,
Пейте это вино из кувшина Единения,
Потом разрушьте ум,
Который всегда заглядывает так далеко вперед.

Пришла весна.
Сотни оттенков
В розовом саду и на лугу.
Забудь те темные, холодные зимние месяцы.

Открой ухо души,
Слушай музыку в кабаке вечности.
Перестань повторять алфавит.

Наполни свой череп этим священным вином.
Ради Бога,
Подними покровы рассудка и ума.

О, влюбленные,
Снимите одежды само-сознания.
Уничтожьте себя, взирая
На лик Бессмертной Красоты.


Скорлупа тела

Если хочешь испытать восторг,
То откажись от мыслей и перестань тревожиться.

Ты – словно причудливая птица
В скорлупе телесного яйца.
Ты не можешь летать, потому что ты – в скорлупе.

Но когда разобьется это яйцо,
Ты вылетишь на свободу и спасешь свою душу.


Открой свою дверь

Если бы ты мог хоть на миг
Открыть свою дверь,
Ты бы увидел все и всех
Как друга в своем дому.

В этот миг Иаков увидал бы своего сына.
В этот миг виночерпий Единения
Подал бы тебе восхитительное Божественное вино.

Эта краса явила бы свой лик и сказала бы:
«Я вижу тебя, я люблю тебя.
Более ничего не бойся,
ибо ты открыт для моих благословений».

Там никто не завидует
Достижениям другого.
Каждый счастлив в розовом саду души.

Небесная дверь

Твой свет у меня в глазах,
Твоя краса – в сердце моем.
Бог – моя единственная поддержка.
Возлюбленный Бог, пусть увеличиться моя удача.

Забудьте о разлуке.
Уважайте друг друга и заключайте в объятия.
Стремитесь к Единению.
Откройте дверь небес.

Большинство ищут темных углов, когда пьют.
Но не я. Я пью в открытую, на глазах у всех.


Возрождение

«Как же так», - сказала мне Любовь, -
«Ты проходил мимо, но не зашел повидать меня?
Я – та, кого ты хочешь видеть.

Я – твой дом и твоя еда.
Я уловила твое сердце.
Если постараешься забрать у меня
Свою душу,
Душа твоя станет никчемной.

Пока ты знаешь только листья,
Не познаешь плодов.
Пока потакаешь себе
Своими же чарами и украшениями,
Никогда не узнаешь наших чар и украшений».

Каждый миг
Ты возрождаешься вновь.
Но толпа людская этого не знает.


Погруженный в Небытие

Я вымыл и вычистил древесину бытия.
У меня нет более ничего общего с этим миром.

Мой возлюбленный все приглашает меня
Посидеть с ним немного.
Но даже и ему я не уделяю никакого внимания,
Так погружен я в небытие.

Что можно сказать тому,
Кто сам не свой?
Разбейте мне голову тысячу раз.
Я не мог бы тревожиться меньше.

Жизнь приходит в розовый сад

О, душа моя,
Теплые весенние ветры приглашают тебя
В розовый сад.

Всея зелень, все ирисы,
Тюльпаны и гиацинты говорят:
«Что посеял,
То и пожнешь».

Розы расцвели,
Чтобы исцелить боль от шипов.
Вода несет души.
Жизнь возвращается в розовый сад.

Листья приносят тебе вести
О плодах.
Не чеши в затылке.
Приходи скорее в розовый сад.

Путь на Небо

Чудесный виноград – султан среди фруктов,
Ибо его ствол худощав.

Долго ли сад нашего сердца
Будет томиться в темнице
Зимой похоти?

Ищи путь в небесах,
О, луноликая душа.
Что, кроме праха,
найдешь ты на земле?

Встань. Умой лик свой.
Но умывайся водой,
Которая делает розу еще прекраснее.


Мольба розы

Розовый куст сказал сладкому базилику:
«Сложи, все, что имеешь, на нашу дорогу».

«Мы – добыча твоих силков»,
Сказал соловей розовому саду.

Роза обратилась к Богу и взмолилась о милости:
«Не делай холодную зиму
Твоею заповедью для нас».

Бог ответил:
«Как же ты получишь сок
Без выжимания?

Не тревожься о холодной зиме.
Печаль и сожаления
Увидят, как успех прибудет к моим дверям.

Благодарность, восхваления и изобилие
Приходят лишь после того, как ты плакал и умолял».


Почему ты такая разумная?

Ты – наша душа.
У тебя лик ангела.
Ты совсем отказался от мыслей.

Задумавшийся
Ищет лекарство от своих болезней,
Но сами мысли – причина его недомогания.

Размышление ведет к путанице.
Не будь человеком мысли.
Оставайся чистым и непорочным.
Стань человеком радости и восторга.

На этой дороге рассудок – чудовище.
О, душа моя,
Сойди с ума, стань безумной.
Почему ты такая разумная?

У шелкопряда полно мыслей
И он хочет выставить напоказ свое знание.
Он делает это, сплетая кокон
И убивает себя своими путанными идеями.

Будь осторожен. Не говори слишком много.
Оставайся тих.
Ты не один,
И, не смотря на это, постарайся молчать.


Ты в Его руке

Если у тебя беспокойства и волнения,
То влюбись.
Ты освободишься
От всех своих болей и страданий.

Если он чуть сильнее подует в най,
В глаз тебе попадет слюна,
И ты сможешь увидеть лик возлюбленного.

Ты попал в руки возлюбленного.
Ты в его руке.
Он несет тебя.

Никогда не помышляй о конце.
Ты лишь запутаешься и потеряешь рассудок.


Вопли одобрения

Адам для тебя нес кожаный мех,
А Ева вела себя как Ева тоже из-за тебя.
Но на самом деле не Адам и Ева
Все это делали.
Через них проявлял себя Творец.

Четыре реки небытия
В твоем кубке.
Их величество не происходит
От пяти ощущений и шести направлений.

Расшвыряй все свои частицы в единый миг,
Чтобы вопли одобрения
Заполнили небо.

Слова Тайн

Мир видим,
Но его сущность –  тайна.
Суть мира – его послание.
Мир – это слова.

Слово исходит из сердца
И обладает тысячью лиц.
У каждого лица – тысяча струн.
От них исходят звуки, как от арфы – музыка.

На языке уж не осталось слов,
Но сердце все еще наполнено словами.
Мир исчезает,
Но Бог остается.

Слова явленных тайн
Исчезли,
Но их смысл продолжает жить
В сердце.



Скрытый от глаз

Наше сердце – наш мех для воды.
Наше тело – наша кожаная бутыль.
Они висят на спине
У водоноса.

Он наполнил наши животы водой фонтана души.
Но он продолжает говорить: «Приди, о, жаждущий».

Водоноса нельзя увидеть,
Но вот он – мех с водой.
Тем не менее, водонос
Никогда его не оставляет.

Я скрыт от глаз,
Но смотри, что я делаю.
Запах дерева алоэ подтверждает,
Что оно горит.



Ты похитил мое сердце

Если опустишь свою ногу и слегка упрешься,
То спасешь свою голову
И свои земные богатства.
Но если покоришься любви и потеряешь свой тюрбан,
То получишь шестьдесят новых тюрбанов.

Это - сущая удача.
Это – истинный триумф.
Это – наслаждение.
Это жизнь.
Нет ни торговли, ни прибыли
Помимо этой любви.

Мое сердце внезапно привело меня
К этому царскому шатру.
Там меня поймали.
И мое сердце тоже попалось,
Хотя и иначе.

Я спросил душу:
«Ты похитила мое сердце.
Где же ты его спрятала»?
Душа ответил: «Я не брала его. Его взяли другие карманники».

«Боюсь», - сказал я, -
«придется спросить у сердца,
Чтобы уж никаких сомнений.

Скажи правду, о, душа,
Кто-нибудь еще кроме тебя
Похищает сердца»?

«Да», - ответила душа, -
«Они хотят создать преходящих красоток».

Они украшают мир этими красотками,
Если им не встретится новая любовь.

Каждая красотка неустанно,
И днем и ночью, ищет
Новых поклонников своей красоты,
Где бы ни был луноликая и благоуханная,
Продолжающая искать рыдающего влюбленного.

В этот миг я пьяница души.
В другой день я поведаю вам новые тайны
Об иных предметах.

Довольно. Не бейте в этот барабан,
Ибо в этом розовом саду
рядом с вами –
двадцать других барабанов.



Раб Луны

Я – раб луны.
Она – единственная, что мне интересно.
Так что не говори со мною ни о чем ином,
Кроме луны, свечи, сладостном вкусе сахара.
Никогда не произноси вслух слова «невзгоды».
Говори со мною лишь о сокровищах.
А если не понимаешь, о чем это я,
То оставь меня в покое.


Вот и все

Ты замотан в низшую суть с головы до пят.
Чего ты там ищешь?
Ты – как вода в кувшине,
Заключенная в глину.

Отправься в любовное странствие.
Оно приведет тебя от твоей низшей сути к тебе самому.
Вот и все, мой друг.


Еретические Песни

Религиозные заповеди, столь полезные вначале, могут обратиться в препятствие, по мере того, как вы глубже погружаетесь в сердце ереси, в свое чувство того, что вы и божественный источник едины. Чтобы вступить в область изначальной истины, вы должны оставить коня и в одиночку вступить на земли души, которых нет на карте. Там вы обнаружите, что вам придется вести себя таким образом, о котором вы даже и помыслить не могли, пока следовали доктринам и правилам поведения той религии, в которой вы родились.
    Еретик любит Бога больше религии. Еретику надо быть более верным своим порывам и своему представлению, чем жрецам учрежденного религиозного порядка. Как это странно, что ваш собственный путь к Богу, похоже, часто критикуется служителями религии или они чинят препятствия на этом пути.
Осмелитесь ли вы освободиться от ограничивающих правил? Осмелитесь ли идти путем своей истины, даже если он собьет вас с пути вашей религии? Сможете ли последовать внутреннему, еретическому импульсу, даже если это будет означать рискнуть своей жизнью?


Тебе не уйти

Ты приходишь и уходишь,
Ищешь здесь, проходишь там.
Ты берешь в плен сердца тех, кто прекрасен,
И уносишь их.

Не старайся сбежать, о, сердце.
Тебе не спастись от него.

Он не откроет свою дверь,
Пока ты не станешь прахом у его порога.
Тебе не сорвать розу,
Пока не уколешься шипом.

Тебе не получить рубина,
Если ты не рыл землю в горах.
Не нырнув в море,
Ты не отыщешь жемчуг и кораллы.

Твои невзгоды останутся при тебе,
Пока ты не станешь пьяницей Бога.
Тебе не захватить Иосифа из Ханаана,
Если не переоденешься в волка.

Излишек удобств и удачи
Делают тело рыхлым и неуклюжим.
Не пройдя горестей религии
Не достигнешь благодати веры.

Не приходи на земной базар в смущении
И не уходи оттуда в смущении.
В деле
Ты не можешь получить это,
Не отдав то.

Что поделаешь?
Лик твой обратился в лицо попрошайки.
Тебе не угодишь.
Если не будешь еретиком,
То не достигнешь в Исламе истины.


Я вернулся к тебе

Приди, о сладкогубая краса.
Испей харам*, испей запретного вина,
Если у тебя достанет смелости.

Если сердце твое подобно морю,
Возьми вино, открывающее
Что такое – быть человеком.

Я вернулся к тебе,
Ибо обретенные в тебе блага и добро
Я не нашел более нигде.


Всем добро пожаловать в эту школу!

С тех пор, как вечность облагодетельствовала
Духовную школу любви,
Различие между влюбленным и Возлюбленным
Стало самым трудным предметом изучения.

Помимо обусловленности и дедуктивных рассуждений
Есть и иные способы разрешить эту задачу,
Но они недоступны юристам, докторам,
И тем, кто воображает себя космологами.

У всех этих людей были глубокие убеждения
И все они говорили и говорили о различиях этих убеждений,
Но все это привело их в тупик.
Тогда они обратились к минарету,
Но тут все еще больше запуталось.

Мысли ограничены,
Но собирающий их – бесконечен.
Пусть то, что имеет границы, исчезнет в безграничном.

Муха души навсегда попала
В эту пахту.
Мусульмане, христиане, иудеи и огнепоклонники –
Добро пожаловать всем.

Ты продолжаешь говорить,
Но слова твои –
Трепетание крылышек этой мухи.
Как только муха опустится на дно,
Ее крылья не будут больше трепетать.

Ты можешь лучше использовать свои крылья.
Высоко, над куполом неба,
Ты можешь играть по-новому, незримо.


Чужой самому себе

Ислам и другие веры
Появились так недавно,
А у Любви все же нет ни начала, ни конца.
Ты не можешь назвать неверующего неверным,
Если он стал последней жертвой Любви.

О, сердце, слушай песню соловья,
А не рев ишака.
О, сердце, ступай, и ограбь розовый сад.
Шипы не причинят тебе вреда.

Довольно. Перестань бить в барабан
И складывать слова для других.
Я стал чужим самому себе.
Пожалуйста, ничего больше не просите у чужака.


Я – Единый!

Вновь мое безумное сердце связано по рукам и ногам,
Но по-настоящему безумен тот, кто и понятия не имеет
О сердце и никогда не чувствовал его порыва.

Я произошел не от земли или неба,
Не от огня или воды.
Я стал Единым,
Чьим именем все скрепляют клятвы.

Я стал Иисусом для той луны.
Я встал и пронзил небеса.
Я – упившийся Моисей.
Сам Бог обитает в этом латаном плаще.

Я помешался, обезумел, допился до сумасшествия!
Я не слушаю советов, я заслуживаю того, чтоб меня заперли.

Я – юрод из кабака.
К чему звать меня суфием?
Кто думает, что одной чаши хватит?
Кто был бы счастлив от одной чаши?

Я падал вверх и вниз, словно пьяный,
Катался, как мяч по площадке.

Меня окунули в это море с головой, я погрузился в него.
Зачем же мне быть всего лишь каплей?
Ожили мои сердце и душа!
Зачем же мне вести себя, словно я помер?

Когда Магомед видит меня пьяным, а лицо мое – бледным,
Он целует мои глаза, затем я падаю пред ним ниц.

Я – Магомет сегодняшнего дня,
А не Магомед прошлого.
Я – феникс этого времени,
А не голодная пичуга.
Я – владыка дня сегодняшнего, а не человек вчерашнего дня.


Пробудитесь от вашего сна

О, люди,
Книги, что написали кираман катибин*,
Исчезают.
Пробудитесь.
Идите работать.
Приступайте к поклонению.

О, Бог, исправь нас.
Помилуй нас.

Он смешит нас после нашего плача.
Давайте, сделайте шаг сквозь завесу.
Пробудитесь от вашего сна.

*Ангелы, записывающие людские деяния, оценивая их как благие или злые. (Коран 82-2)


Он – выше восхваления

Не в пустой болтовне
Обрел я свою веру
В силу душевной красоты.
Я уверовал в Него
Лишь став неверным в отношении себя.

Доколе ты будешь восхвалять его?
Он – выше восхвалений.
Довольно. Молчи.
Я погружаюсь в экстаз.

    Некоторые люди рождены неугомонными, этакими непоседами, которые вечно недовольны тем, что им предлагают религия, философия или наука. Некоторые люди не желают удобств ортодоксальности и традиции, и, таким образом, рассматривают свои поиски истины как личное странствие, отражающее процесс своей смерти.
    Низшая суть – величайший враг в этом странствии. Эта суть – волос в глазу, шип в пяте души. Если ее не убрать, никто из нас не сможет видеть или идти. Когда мы становимся мучениками самих себя, то побеждаем вечность.
    Некоторые верят, что творение никогда не существовало, что человечество – порождение восприятия, а вселенная – это галлюцинация. Мы застряли в этом мире, словно шелкопряд, заключенный в им самим же сделанный кокон. Весьма редко мы допускаем, что наше ограниченное восприятие и создало такое досадное положение. Некоторые верят, что не было начала, а потому не будет и конца. Если никто никогда не рождался, то никто и не умирает.
    Некоторые также верят, что ответы на большинство наших вопросов (вопросов о Боге, о бытии, о жизни и о смерти) – вне времени и вне связанных пространством восприятий. В нашем царстве всегда есть великая тайна. Никто не в силах дать права на нее, ибо поиск истины – это врожденная ностальгия во всех нас, во все времена и повсюду.
    Я появился в этом мире в 1928 г, и с тех пор я старался освободится от его путаницы. Я – один из тех беспокойных неудачников, ставших добычей Мевляны Джелалуддина Руми, известного миру как Руми, более пятидесяти лет тому назад. Я провел более тридцати лет из этих пятидесяти переводя с турецкого языка на английский все тома Дивана-и-Кебир. Перевод на турецкий был подготовлен Голпинарли, одним из наиболее значительных ученых и почитателей Руми в Турции. Его перевод на турецкий основывается на диване или собрании в 290 страниц, записанном Хасаном ибн Османом в 1368 г. В этом собрании 44’829 строф и 1’700 четверостиший. Этот манускрипт зарегистрирован под номерами 68 и 69 в библиотеки музея Мевляны в Конье и находиться на стенде в главном выставочном зале музея.
    Мне посчастливилось познакомится с Гольпинарли до того, как я в 1956 г покинул Турцию. В течение своей жизни он написал более сотни книг и перевел все работы Мевляны. Голпинарли скончался в 1982 г, последние годы своей жизни он работал в Музее Мевляны. Он знал в совершенстве литературный арабский и фарси и через своих родичей был знаком с традицией Мевляви. Гольпинарли знал все собрания писаний Руми (диваны и месневи), хранящиеся в библиотеке музея. Он подготовил каталог всех рукописей этой библиотеки. Гольпинарли считал, что диван, с которого он сделал перевод, является наиболее полным и надежным из доступных собраний. Хотя этот сборник и написан на хоросанском фарси XIII в., на котором говорили в Анатолии того времени, он также содержит арабские, турецкие и даже греческие слова и стихотворения. Любой, кто пожелает прочитать это собрание в оригинале, оценит подобное смешение.*
    В собрании Гольпинарли двадцать три тома. Я перевел двадцать два из них; они были изданы  в сотрудничестве и при поддержке Министерства культуры Турции, которому я приношу огромную благодарность. Теперь я завершил перевод двадцать третьего тома и, вдобавок, около двухсот стихотворений, которые не включены ни в один стандартный том. Читать эти стихотворения Руми все равно что идти через минное поле. Никогда не догадаешься, какое из стихотворений взорвет ум или сердце. Взрывное переживание относится к дивану в целом, но в еще большей степени это касается  вышеназванных стихотворений, которые ясно показывают, насколько Руми был не в ладах с современными ему религиозными властями.
    Как же Руми сошли с рук его высказывания? Эту  тайну могут прояснить невероятная популярность Руми среди простого народа, зрелость двора Сельджуков и великое смятение, вызванное захватом Анатолии монголами. Содержание этих стихотворений, однако же, весьма усложнил их публикацию восемьсот лет спустя. В глазах современного ортодоксального ислама Руми не заслуживает снисхождения, и нынешний заместитель министра культуры и туризма Турции не был заинтересован участвовать в издании последнего тома дивана.
    И все же я выражаю ему благодарность. Его нежелание заставило меня искать другого сотрудничества. Я нашел его в лице своего издателя, компании «Inner Traditions», которая и помогла появиться на свет этой книге, и потому-то именно с «Inner Traditions» я праздную завершение своей задачи. Стихотворения последнего тома, изданные в этой книге – среди моих любимых стихов из Дивана-и-Кебир. С переводом мне также помог мой дорогой друг Вилл Джонсон, и я благодарен ему за замечательную работу. Божественное вино Руми вкуснее, когда подается в бокале Вилла. Я так же хочу поблагодарить Вики Герш за великодушную помощь в подготовке исходного текста.
    Мевляна подобен безмерному океану. В нем есть нечто для каждого, и его связь с с современностью сильна как никогда. «Каждого пророка восхваляли последователи одной с ним веры. Каждого учителя любили его ученики. А Мевляну любят и почитают все народы и все религии», - сказал Ахмеддин Кайсер, чиновник высокого ранга в правительстве Сельджуков, умерший в 1284 г. Таково было чудо Мевляны в XIII в и это остается чудом в XXI в. Но значимость Мевляны далеко выходит за пределы религии и национализма. Для тех, кто слушает, его послание просто и ясно. «Придите ко мне», - говорит он, - «Я спасу вас от самих себя».